Откровения маньяка BTK. История Денниса Рейдера, рассказанная им самим

Тебе предназначался план столь дерзких удовольствий в ночь весны
И я горел желаньем с новым пробуждением природы
Знай: обуревали бы тебя и страх, и ужас, а меня – стремление к наслажденью
Обвивало, как лозы винограда
О, А – почему ты не пришла
Весенний дождь бы смыл твой страх с нагого тела
И лихорадку изнутри бы исцелил
В нашем тесном мире, полном желаний, страхов, ужасов, отчаяния,
Игры, в которые мы играем, внушает сам дьявол.
Фантазия летит вперед, вздымается, как шторм, с зимой
Приходит ей конец.
О, А – почему ты не пришла
Один, в другом пространстве я лежу во времени другом
И в сладкой дреме я держу твои одежды, погруженный в мысли
Весенняя трава – твоя постель, она чиста под солнцем в моей власти,
Тепла и сладко пахнет
Вешний воздух, и солнце слезы льет столь искренне и чисто.
Опять один скитаюсь меж зеркал по памяти своей я и гадаю
Почему восьмерка досталась не тебе.
О, А – почему ты не пришла

Полиция узнала, что такая же посылка поступила на адрес телеканала КАКЕ – днем раньше ее приняли в почтовом отделении у белого мужчины ростом около 175 см, около 30 лет, который передал коробку оператору и сказал, что это пакет для КАКЕ. Внутри лежали ксерокопии стихотворения и рисунка, отправленных миссис Уильямс, и несколько вещей, украденных из ее дома. На бумаге под копией поэмы был пририсован стилизованный символ ВТК: буква В, лежащая на боку, скругленной частью вниз, и провокационно соединенная с Т и К.

Проект «Пайн-Коун»

Рейдер берет на себя ответственность за это преступление. «Как с номером седьмым, я спрятал ее вещи у себя в Тайнике, подальше от дома. Я тщательно подготовил посылки. В апреле я еще учился в университете и под предлогом вечерних занятий мог уходить из дома. Я присматривался, объезжал разные кварталы после лекций. Я много «занимался в библиотеке». Хотя Анне было 63 года – связь с тройкой, – на самом деле моей целью была ее внучка Ребекка, 24 лет. Я один раз видел ее у того дома. Но, по удивительному совпадению, тройка сама меня нашла. Я этого не планировал. Все случилось само!

Я и раньше проникал в дома, брал вещи и украшения. У нее я еще и обрезал телефонный провод – мой фирменный знак! Я заклеил окно [в которое пролез] скотчем и воспользовался стеклорезом, который теперь носил в своем шпионском чемоданчике. Поскольку в доме, когда я пришел, было темно, я решил, что она, наверное, спит. К тому же машина стояла в гараже. Поэтому я, словно кошка, проник в подвальное окно. Но дом оказался пустым.

Одежда и провод предназначались для жертвы; я разложил их возле кровати. Я что-то написал на зеркале в ванной, но о надписи не упоминалось в отчетах. Наверное, они ее проворонили. Я не помню, что именно написал, что-то вроде «здесь был ВТК» или «свет мой, зеркальце». Наверное, я думал тогда про «Помадного Минотавра», про которого слышал [Уильям Хейренс, который написал на зеркале просьбу, чтобы его поймали]. Я использовал помаду, которая была в ванной. (Иногда, перепив, я мог написать на зеркале в мужском туалете в баре «здесь был ВТК» маленькими-маленькими буквами.)

Я сделал копии стихотворения и рисунка. Я отнес пакеты в почтовый офис, чтобы их взвесили, и я правильно выбрал марку. В газетах писали, что пакет передали служащему почты в руки, но это неправда. Я этого не делал. Я не тот человек, которого запомнили на почте. Это было до того, как бомбы всех перепугали; тогда еще разрешалось просто бросить пакет [с наклеенными марками] в ящик, и никто не задавал вопросов. Я взвесил пакеты, позднее наклеил марки и отослал. Никто меня не видел. Поскольку я не знал фамилий и имен людей, которые живут в доме, я воспользовался адресной книгой в городской библиотеке. Я часто использовал ее для своих проверок и узнавал оттуда номера телефонов. Я не мог знать, что девушка, которую я видел, не Анна и что тот муж скончался. Если бы он был дома [когда я туда проник], я не повторил бы той же ошибки, что с Кевином Брайтом. Я связал бы его крепкой веревкой, надел на голову пакет или застрелил бы его после того, как связал бы женщину. Я не собирался ошибаться еще раз.