Откровения немецкого истребителя танков. Танковый стрелок

Но вскоре после рассвета 27 января нас, три «ягдпанцера» с экипажами, взяла в оборот банда Soldatenklauв шернеровском стиле, которой командовал саперный майор. При этих любителях красть честных солдат было несколько военных полицейских, которые расчищали нам дорогу — не к мосту, а в противоположном направлении, к складу на боковой улице, где они дали нам кофе и немного еды, а также немного горючего для машин — но ни бронебойных снарядов, ни осколочных. В Грауденце Soldatenklauбыли чем-то большим, чем обычная придорожная операция.

У Soldatenklauне было другого выбора, кроме как оставить обер-лейтенанта Криппендорфа командовать тремя «ягдпанцерами». Таким образом, мы не очень глубоко интегрировались в Soldatenklauв нацистском смысле слова, хотя на складе обер-лейтенанту придали десять человек пехотной поддержки, которых накормили и напоили задолго до нашего появления.

Технически Soldatenklauсделали обер-лейтенанта Криппендорфа одним из руководителей из-за принятия им десятерых пехотинцев, которые, однако, выглядели вполне боеспособно. Факт, что мы и наши «ягдпанцеры» попали на склад после того, как пехотинцам пришлось как следует подождать, напоминал какой-то гангстерский фильм о краже на заказ. Может быть, потом, на гражданке, эти подлецы именно этим и занялись, если дожили.

Танки — вот что Soldatenklauискали в Грауденце. Следовательно, наше время в Грауденце еще не истекло.

Вскоре нас увели еще дальше от моста, на восточный конец города, район, который наша дивизия — насколько мы знали, она еще не подошла к району моста в Грауденце — вряд ли прошла по дороге к мосту.

Небольшой сектор, который нам выделили Soldatenklau, находился к северу от железной дороги, прорезавшей город с запада на восток.

От пехоты мы вскоре узнали о том, что Soldatenklauделали для того, чтобы сделать Грауденц неприступным для Советов. Мы, например, узнали, что в городе они были известны тем, что тайком вербовали на местную военную службу личный состав разных родов войск, на довольно долгий срок. Это продолжалось уже какое-то время и началось не вчера. Другая странность Грауденца — на складе, где была штаб-квартира Soldatenklau,несколько человек носили коричневую форму нацистской партии, с повязками со свастикой. Такое сотрудничество государственной службы и партийных чиновников было бы еще подозрительно, продолжайся оно и дальше к Берлину.

Каждый «ягдпанцер-IV» мог воевать из засады — это означало, что экипажу нужно было найти подходящее место, чтобы его спрятать. Однако, поскольку мы не хотели приближаться со своей сверхдлинной пушкой к каким бы то ни было зданиям на том богом забытом конце города, обер-лейтенант Криппендорф решил, что мы лучше проверим живые изгороди в 200 м на восток на предмет оборудования позиции. Он с командирами экипажей и унтер-офицером, командовавшим пехотой, прошел по снегу 200 метров, вскоре позвав остальных подогнать туда «ягдпанцеры» и пехоту. Конечно, вдали от зданий было холодно.

Наш водитель не проехал и 150 метров, когда я почувствовал чертов взрыв под передней частью днища. Нас окутала кислотная вонь. Оглушенный водитель что-то пробормотал о противотанковой мине.

Мы нарвались на немаркированное минное поле, возможно, устроенное без какого-либо порядка. Затем такой же взрыв раздался под последней машиной, в 100 метрах сзади. Средняя машина шла по нашим следам; через минуту и она наехала на мину. Весь проклятый район был нашпигован минами.

Каждый из «ягдпанцеров» получил серьезные повреждения гусениц и катков и не мог двигаться, но наши радио и внутренние переговорные системы были в порядке.

Как наводчик обер-лейтенанта, я был старшим заместителем командира, и первым сообщением по радио было, чтобы никто, покидая машину, не спрыгивал на землю. Кинетическая энергия прыжка могла увеличить силу, с которой человек приземлялся — возможно, на противотанковую мину. Нужно было не прыгать, а осторожно слезать.

Я вспомнил, как, подмастерьем электрика, часто прыгал с лесов высотой с крышу «ягдпанцера-IV», те же 1,85 м. Каждый раз, но особенно в холодных местах, я чувствовал ступнями удар о землю.

Я также подумал о последних моделях пистолетов-пулеметов, которые, будучи сняты с предохранителя, могли начать стрелять просто от того, что их держали вертикально, стволом вверх, во время прыжка со сравнительно высокой машины. Такое не могло случиться с МП-40 из машины обер-лейтенанта Криппендорфа — он взял автомат с собой. Однако были еще и пехотинцы, некоторые — с автоматами.

Осторожно двигаясь, парни, части которых помогали другие, спустились, после чего все пошли по следам четверых, прошедших по полю чуть ранее.

Мы вспомнили, что фронтовая клятва солдат 7-й танковой дивизии, кроме прочего, гласит:

«Никогда не оставлю я свой танк, мою машину, или другое военное имущество. Если приказ требует, чтобы оружие или другое имущество было оставлено, я сделаю так, чтобы ничто не попало к врагу неуничтоженным».