Откровения немецкого истребителя танков. Танковый стрелок

Всего я выстрелил тремя бронебойными. Учитывая, что каждый из других «четверок», стрелявших бронебойными, сделал примерно столько же выстрелов, перерасход составил что-то около трех снарядов. Никаких рекламаций. Рабочие в соответствующем секторе оружейной промышленности могли отпраздновать удачный день, когда были сделаны наши пушки.

Сколько осколочных потратил командир роты, я не знаю, но он выбил многих и поджег грузовики до того, как мы перешли на тот же тип боеприпаса, выстрелив раз-другой по бочкам с топливом.

Вскоре вся передовая база Советов, с Т-34 и грузовиками, была уничтожена, хотя некоторые солдаты, укрывшись от огня, могли уцелеть. Мы чувствовали, что Цембре-Бах и топливная база станут серьезным — огромным — опытом, который не раз будет вспоминаться.

Но тут сбылась поговорка «Не благодари день, пока не наступит вечер». За 1000 м от свежих развалин перед нами, что составило дистанцию 1800 м, в наше поле зрения попали три Т-34, идущие по шоссе на восток — не на запад. Явно испытывая недостаток Sprit, эти трое шли попить дизельного топлива из бочек.

У Pz-IV, с его аскетичным внутренним убранством, не так много приборов, с которыми сверяется водитель. Там нет индикатора топлива, как нет и спидометра с одометром. О времени заправки сигнализирует неожиданная слабость голодного двигателя — что может произойти в самый неподходящий момент, — требуя, чтобы водитель мгновенно переключил трехходовой вентиль, подключая резервный топливный бак, дающий еще 50 км хода по шоссе. Общая теоретическая дальность хода по шоссе у последних моделей Pz-IV была 301 км; по пересеченной местности — 182 км. Общая емкость баков — бензиновых — 603 литра. Вторая, и последняя, заминка двигателя означала «умер от жажды».

Учитывая, что вместимость резервного бака у Т-34 мало отличалась от нашей, мы решили, что заправка для идущих на резерве Т-34 была жизненно необходима. Если топливная база была pasholl (русское слово, означающее «ушел»), то Т-34 не могли уйти далеко.

Увидев pohade («много» по-русски) (Прим. перев.: чувствуется, что его папа жил на Украине, а сам автор толком не освоил ни русский, ни украинский: он пытается оттранскрибировать украинское «богато») дыма от горящего дизельного топлива, четыре человека в каждом Т-34 должны были начать состязаться в искренности неприличной ругани «Yupo…». Учитывая, что у этих раздраженных парней впереди было полное отсутствие топлива и еды, они должны были выговорить свой вульгаризм из трех слов более искренне, чем в другой ситуации. Эти 12 человек попадали в беду, куда бы ни свернули. Кончившееся на шоссе топливо — это плохо, но куда хуже — в полях, вдалеке от ровной поверхности.

Буксировать вставший Pz-IV по шоссе с механической точки зрения было сравнительно просто. Концы двух стальных буксировочных тросов прикреплялись к скобам на передней части танка, затем перекрещивались, и свободные концы зацеплялись за скобы на задней части буксирующего танка. Перекрещенные тросы не давали буксируемому танку ходить из стороны в сторону.

Более похожая на эвакуацию боевой техники, буксировка засевшего в грязи танка — возможное следствие кончившегося топлива — требовала, по крайней мере на короткой дистанции, двух танков в качестве буксиров. Альтернативой двум танкам, впряженным тандемом перед или сзади буксируемого танка, была упряжка буксиров, с одним буксировочным тросом от правой передней скобы буксируемого к левой задней скобе буксирующего, стоящего справа; другой трос шел от левой передней скобы к правой задней скобе буксировщика, стоящего слева. Для достижения максимальной силы тяги вперед два буксировщика должны были стоять довольно близко и параллельно, — конечно, не касаясь друг друга.

Подготовка танка к буксировке под огнем, а также сама буксировка были опасным предприятием, поскольку участвующие в этом танки, стоящие или медленно движущиеся, вынужденно стояли очень близко друг от друга.

Т-34 был оснащен скобами и тросами; можно считать, что буксируется он примерно так же, как Pz-IV.

Остановив свои танки на шоссе примерно там, где мы их заметили, Советы после произнесения первоначальной нецензурной формулы должны были продолжать выражать грустные думы, дойдя до мысли, так хорошо выраженной в словах Фальстафа: «Главное достоинство храбрости — благоразумие…» (пер. Е. Бируковой. — Прим. перев.). Вряд ли строго соблюдая уставы даже в присутствии комиссара, они сообща решили воспользоваться правом решать и действовать по своему разумению. Они развернулись на запад и скрылись из глаз. Все, что они собирались получить на базе, как и сама база, явно было nyema (русское «нет») (Прим. перев. еще одно украинское слово «нема». Но автору, в общем, все равно — русские, украинцы, поляки…),