«Откровения о…» Книга 4. Верность

В тот же вечер, проводив Катю, я завела разговор о поездке в Москву с мужем, и он сразу же встал в позу. Я ожидала это, даже Алекс ожидал, чего уж там, но всё равно заупрямилась. На самый бесючий вопрос Ника «Зачем тебе это?» мне так и хотелось воскликнуть  – «Да потому что!», и в этом ответе были бы все мои доводы сразу, просто Нику надо было бы суметь проникнуться их глубиной… Но увы, это было невозможно. И чтобы добиться понимания немца мне и самой приходилось быть немкой. И я действовала методами самого же Ника: призывом к логике, обоснованием своего мнения и манипулированием вопросами прав свободы личности.

– Ну ты же сам неоднократно бывал в Москве, Ник! Причём с пятнадцати лет, так ведь? Наверняка это был для тебя интересный опыт и приключение? Да, я понимаю, что это была работа твоего отца, но ведь он не тащил тебя с собой насильно? Ты сам хотел побывать там, да? Вот и Алекс хочет! Потому что это естественное желание, Николос! Такое же естественное, как и желание побывать в Париже, Лондоне, Будапеште или Мехико! Да где угодно! Это наш мир! Что плохого в том, чтобы его увидеть?

– Ты прекрасно знаешь, Мила, что Россия, это, увы, вовсе не та страна, где стоит побывать непременно. Мы с тобой оба это знаем. А новый год можно встретить и в Бангкоке, например! Море, солнце, фрукты – чем хуже? Или тебе нужен снег? Можно отправиться в Швейцарию или в Финляндию. Куда захочешь!

– Ник, мне обидны твои слова. Я ведь, если ты помнишь, русская. И Алекс, кстати, тоже! Но, несмотря на это, я уже давным-давно Камила Трайбер, и в Москве буду всего лишь иностранной туристкой. Что в этом такого ужасного?

И когда Ник наконец согласился, что нет причин упираться, я, как та старуха из сказки Пушкина, решилась попытаться выпросить больше:

– Только, Ник… мы с Алексом поедем на машине.

– Исключено. Даже не обсуждается! – тут же повысил он голос. – Если вы и едете, то только на моих условиях! Так что я возьму вам туристические путёвки с перелётом бизнес классом и проживанием в отеле де-люкс в центре Москвы. Тридцать первого с утра отправитесь отсюда, первого, второго и, ладно уж, третьего побудете там, и обратно. И я считаю, что этого более чем достаточно.

– Но Ник, раз уж Алекс впервые едет в Россию, и непонятно, когда попадёт туда вновь, я хочу чтобы он увидел страну, а это невозможно из самолёта! Вспомни, ты же сам когда-то восхищался красотой России! Тем более, сейчас зима, и действительно есть на что посмотреть!

– Мила, ты ведь прекрасно понимаешь, в чём истинная причина того, что тебе лучше не возвращаться туда, да? – напрямую спросил он.

– Да Господи, в чём, Ник? – чем больше он упрямился, тем сильнее во мне взыгрывал нестерпимый бунтарский огонь. Я словно почуявшая свободу птичка не хотела даже слышать о том, что за пределами клетки меня может поджидать гибель. Бросалась на её золочёные прутья, и каждое «нет» Николоса вместо голоса разума вызывало во мне всплеск злости. – Я уже десять лет, как Трайбер! Пятнадцать, как не Кобыркова! Россия изменилась за это время, разве нет? Или, думаешь, меня там по-прежнему кто-то караулит? Глупости! – нервно рассмеявшись, заметалась по комнате. – Глупости! У меня не осталось близких, а бывшим знакомым уже давно нет до меня дела. А если возникнут вопросы, я просто могу сказать им, что всего-навсего уехала тогда из страны и понятия не имею, почему они записали меня в погибшие. Недоразумение и всё – вот что я могу сказать! Но не придётся, Ник, потому что уже никому нет до этого дела. Даже мне, если честно! И только ты один упрямишься! – замерла, чувствуя, как гудит в висках перевозбуждённая кровь. Меня реально несло, и какой-то частью сознания я понимала это, но остановиться уже не могла. Слишком сладко пьянила мысль о том, что уже послезавтра я могу оказаться на родине. Нужно только проявить настойчивость. – Так что это, Ник? Ревность? Ты ревнуешь меня к моей стране? Ты настолько не уверен в себе? Так может, это тебе надо к психологу?

Николос разозлился и, не пожелав продолжать разговор, хлопнул дверью. Лёг в гостевой. Н-да. Кажется, я всё-таки перегнула, надо было соглашаться на самолёт.

И я лежала полночи без сна, и думала – а какого чёрта, вообще? Неужели его мнение может стать для меня решающим? С чего вдруг? Разве я много хочу? Или хочу чего-то из ряда вон? Нет! Всё дело исключительно в его дурацком упрямстве! Но даже если он снова попытается манипулировать тем, что не отпустит со мной Алекса, я могу поехать одна. Ведь могу? Что сделает Ник, человек, который так упорно не хочет развода? Разведётся? Смешно.

А потом, замучавшись ворочаться с боку на бок, встала и потихоньку спустилась вниз, в свою маленькую студию.