Откровения романтика-эротомана

Сара Джейн высвободилась из нашего вступительного клинча и дернула за пояс моего халата. Я выбрался из-под тяжелого белого облачения. Теперь мы оба были обнажены. По сравнению с ней у меня был явный перевес, и мне нужно было наклоняться, как неповоротливому великану. Я весил, по крайней мере, вдвое больше, чем она. Пока я думал об этом, Сара забралась на постель и возобновила знакомство с моим хуем. Она посасывала яйца, ее палец скользнул в мою задницу. Черт побери, она хотела быть шлюхой, а мое бессознательное чувство вины мечтало о невинности. Но ее просчитанные движения возымели требуемый эффект, и я толкнул ее на кровать и резко просунул два пальца в пизду. Она даже не вздрогнула. Она не была сильно мокрой.

В этом похотливом танце мы, казалось, корчились на кровати бесконечно долго, сплетаясь конечностями, вытягиваясь, поддразнивая друг друга, борясь. И в то же время я чувствовал, что самое нутро Сары Джейн умоляло меня подчинить ее, задать ей взбучку, но я сопротивлялся. Это не было внезапно проснувшимся во мне инстинктом. Нежная, шаловливая борьба, иногда, случайно, с элементами скованности. Но то, как она реагировала на мои прикосновения, выдавало ее зависимость от более жесткого обращения. Я чувствовал, что слишком быстро приближаюсь к этой опасной грани.

Мы были в позиции шестьдесят девять, я всадил хуй глубоко в ее горло, почти заткнул ей рот, а мои глаза наслаждались вывернутой наружу пиздой, и половина моего кулака уже протиснулась в тугую дырку, растянув ее мышцы, почти разорвав ее. Сара не издала ни звука протеста, хотя я был уверен, что причиняю ей боль. Больше того, она пододвигала свое тело и приподнималась, как будто заставляла меня всунуть руку глубже, она была готова принять мой кулак целиком и подбадривала меня, одобряла грубость и насилие.

И я отступил, оторвался от ее пизды и рта.

Перевел дыхание.

Она оползла вокруг меня и встала за мной. Я все еще стоял на локтях и коленях — в неэлегантной и непристойной позе.

Я почувствовал, как ее язык обвел окружность моей задницы, вызвав непередаваемые ощущения в душе и теле. Сара методично циркулировала языком вокруг моего ануса, неутомимо и жадно. Затем язык метнулся вовнутрь моей смягчившейся дырки. Она проникла в меня примерно на полдюйма и стала вылизывать там. У меня пересохло в горле, я мог видеть каждый заброшенный уголок своей души.

Я наслаждался чудесной непристойностью момента.

Прошла вечность. Она наконец устала. Наверное, у нее до смерти болели челюсти.

— А теперь выеби меня, — сказала она.