Откровения романтика-эротомана

Вот такая была она — К., с взъерошенными волосами, фарфоровой кожей, смиренной яростью. Я купил для нее диск Леонарда Коэна и подготовил на кассетах целую коллекцию сборников, чтобы она могла слушать эти песни в плеере по дороге на работу, в офис, расположенный рядом с Гугл стрит.

«Была» — очень действенное слово.

Лето, которое длилось до ранней зимы. Похоть уступила место любви, а затем отчаянию, и объятия становились сильней, а ебля приобрела ауру насилия, и я осознавал, что мои дни с ней сочтены. Это уже чувствовалось: в ее голосе, в ее глазах, в нежном изгибе ее губ. Она уходила прочь от страсти, ее холодное-прехолодное сердце отстранялось от более серьезных отношений, чем потные соития на полу офиса или в запретных номерах гостиниц, снятых в обеденный перерыв. Такие вещи нельзя не почувствовать, ведь правда? И ты включаешь свою ярость, ты сильнее сжимаешь ее запястья, когда держишь ее и протискиваешься в нее, а она вяло замечает, что ты делаешь ей больно. Однажды ночью ты вытаскиваешь ремень, из своих черных брюк и связываешь ей руки, делаешь ее беспомощной. Иона не протестует. Позволяет тебе это делать. Ты идешь еще дальше. Приказываешь ей закрыть глаза и оборачиваешь ее хрупкую шею ремнем из темно-коричневой кожи. Словно ошейником для слуги. Ставишь ее на локти и колени и неистово берешь сзади, с наслаждением наблюдая, как твой набухший темный член проламывает ее отверстия и беспощадно вторгается в ее влажную интимность, и все это время держишь ее за ремень и жестко оттягиваешь его, так, чтобы ее голова все время находилась в вертикальном положении. Вы продолжаете трахаться, и с каждым разом ты острее чувствуешь, что она отстраняется все дальше и дальше. Но она молча продолжает потакать твоим извращенным прихотям.