Откровения знаменитостей

— Это изложено в книгах «Все о жизни» и «Кассандра». Философия может считаться таковой, если она увязывает в неразрывное целое психологию человека и законы макрокосмоса.

— Ваш герой Кирилл, претендуя на единственность открытых им истин, выражает свои философские обобщения языком нервного эгоцентрика: «Никто не говорил, что человек выделился из прочих живых, когда овладел огнем». Да в начальных классах рассказывают о том же такими же словами! Я предпочитаю суждения Ивана Ильина: «Человек есть по существу своему живой, личный дух… Дух можно было бы описать как способность к бескорыстной любви и к самоотверженному служению». Он определяет дух как жилище совести. Михаил, у вас есть специальное образование, чтобы с правом судить о макрокосмосе?

— Прав был герой Воннегута, который сказал: «Все мы в этой жизни самоучки». Я кончил филологический факультет. Что касается моей системы, то ее, однако, гораздо лучше понимают физики, чем гуманитарии. Моя философия и публицистика изложены нормальным, человеческим языком.

— Вы с кем-то из работающих философов, хорошо знающих достижения мировых светил, обсуждали вашу систему воззрений?

— Ее нашел убедительной философ, академик Добреньков. Академик Раушенбах незадолго до смерти дал высокую оценку моей книге «Все о жизни». Я все это провозглашал с телевизионной трибуны в течение полугода по НТВ. Тиражи моих философских книг сейчас составляют тысяч двести. Издаются книги в Петербурге, а распространяются издательством «АСТ».

— Слушатель и читатель с вами не общаются. Возможно, им ваши философские высказывания до фонаря. Мне интересно другое: философ вашего уровня имеет какой-то особенный взгляд на семейные отношения?

— Нет, я абсолютный традиционалист.

— То есть как поется в озорной песенке: «Теперь жена, она от Бога мне дана, и с ней одной мне счастье и покой»?

— Считаю, нормальный человек должен жениться один раз и не заниматься ерундой. Попытка разломать и переиначить быт, веками проверенный, может быть оправдана только в период разлома и гибели цивилизации. Вероятно, наша цивилизация гибнет, но я не собираюсь разделять многие ее заблуждения. Моя жена Анна — для меня все.

— Хранительница вашего таллинского очага — прибалтка?

— Анна — продукт советского интернационализма: немножко эстонка, чуть-чуть гречанка и немножко русская. У меня дочь Валентина. Ей 17. По-моему, она от нас унаследовала все и собирается прихватить кое-что еще. У нее много всяких способностей.

— Как философ относится к быту?

— Что касается быта писателя, то ему ближе тот эпизод известного футболиста Диего Марадоны, когда он, встретив журналистов, из окна второго этажа стал стрелять им под ноги, чтобы они оставили в покое его частную жизнь.

— Обозреватель «МК» вовсе не папарацци, а ваша популярность еще не сравнилась с Марадоной. Любопытно, как писатель, приехавший из Таллина, устроился в Москве, не имея квартиры?

— Приезжал к друзьям на три дня и зависал на месяц, пока гонорары не позволили купить свое жилье. Половину времени я все-таки живу в Таллине. Пишу. Здесь я делаю все остальное. Внешне таллинская жизнь скучна. В Таллине, в своей семье, работаю, читаю книжки и смотрю телевизор. Хожу иногда на взморье. Если честно признаться, Таллин мне давно надоел. Рад бы с ним расстаться, но там очень спокойно работается.

— Философу проще пережить разлуку. А семье?

— Поскольку семья еще живая, значит, и она это легко может пережить. Конечно, вместе лучше. А как живут моряки? А вахтовики?

— Куда более одиноки схимники.

— Есть удовольствия и у пчелок с бабочками.

— Жену и дочь тоже иногда поучаете, приобщаете к своей философии?