Откровения знаменитостей

Про «МК» и преисподнюю

– Веселым и ярким предводителем для многих стал «МК». Каким он вам кажется?

– «Московский комсомолец» – это одно из самых ироничных, отчасти раблезианских изданий. С «МК» нельзя говорить банально, тускло, пошло, рационально. С вашей газетой можно говорить примерно так, как бизон говорит с охотником.

– В 80-х годах вы тоже были охотником. Наверное, бизоны вам под Москвой не попадались? Кого вам удалось взять на мушку?

– Я был наивным ружейным охотником. Стрелял иногда уток влет, иногда на воде. Случалось, рябчиков выслеживал на ветке, и они откликались на мой манок. Иногда вылетал заяц – то русак, то беляк. У того и другого – одна судьба, я их подстреливал.

– Насладились дичью?

– Всё отдавал любимым девушкам: мне нравилось, как они обгладывают косточки. Кто-то помогал им… Я не следил – эти девы не были женщинами моих пещер.

– И почему вы бросили охоту, это модное увлечение состоятельных господ?

– Просто перестал проливать живую кровь.

– Но противников на ринге вы перекусываете пополам прямо в рубашках от - кутюр.

– А что делать писателю? Он двигается по миру, находит жертвы. Заглядывает к жертвам во все интимные места. Драма знаете в чем состоит? После смерти, когда писатель переносится в мир иной, все его персонажи и прототипы набрасываются на него, грызут со страшным голодным скрежетом.

– Какая мрачная перспектива!

– Какая она есть! Художник, примеряясь к сюжету, расписывая героев, должен помнить: на том свете его ждет за это расплата.

– Кто из прототипов – а их ведь множество! – самый страшный и непредсказуемый у вас?

– Это я сам. Все мои романы – сплошное самоедство. Каннибализм. Я изглодал всего себя. Уже вижу, как вхожу в чистилище… Чуть не сказал – царства небесного – этому счастью не бывать никогда. И на меня набрасывается господин, вылитый я. Он из «Господина Гексогена», он из «Политолога» – все они набрасываются и пожирают меня.

– У вас солидное тело, им есть чем позабавиться.

– Однажды я был в Мексике. И в харчевне зажаривали быка. Мясо шкварчало, исходило соком. Гастрономы угощали меня его плотью. Неповторимая трапеза! Уверяю вас, глаз быка и его семенник – это совершенно разные вкусовые достоинства. Кстати, особенно вкусны были рога: пропущенные сквозь огонь, они наполняются мягкой субстанцией. У быка в рогах – мудрость всех бычьих поколений.

– Они знают, кого насадить на свой рог.

– Быки – очень милосердные животные. Их надо сильно раздразнить, взбесить, чтобы это животное пошло, скажем, на ринг к Соловьеву бодаться с кем попало.

– Но ринг закрыли. Почему? Свобода, свобода! Эх, без креста! Помните?

– Думаю, всё имеет конец, свое завершение. Эпатирующий ринг просто прошел все свои стадии. Умер своей гармоничной смертью.