Откровения знаменитостей

Не пробуйте поколебать его позиции! Фантастическая информированность, мощный напор контраргументов, абсолютная перпендикулярность мнений создают писателю подъемную, взлетную силу. И его критик-антипод или дуэльный противник бывают отброшены, снесены, как щепки под крылом самолета, когда вовсю крутится пропеллер. И ныне Веллер выпустил бестселлер, эпатажный, ироничный, спорный, озорной, даже провокационный «Перпендикуляр».

А тут как-то вдруг грянул его юбилей: Михаилу Иосифовичу исполнилось 60. Писатель отмечен самой природой даром провидения, аналитическим умом философа. Его философский трактат «Все о жизни» имел фантастический тираж 250 тысяч экземпляров. Веллер переведен на английский, немецкий, французский, шведский, даже китайский… А в Голландии не только перевели рассказ «Колечко», но и сняли фильм и показали его на Амстердамском кинофестивале. На днях по дружбе Веллер посетил «МК».

— Веллер, друг мой старинный, твой «Перпендикуляр» имеет начальный тираж аж 40 тысяч. Чем угождаешь издательству?

— Да ни одно издательство не будет печатать весь большой тираж сразу, если знает, что он будет продаваться целый год. А мои 40 тысяч разошлись в три недели, за ними последовали еще 40 тысяч. Зачем же измеряться на уровне плинтуса? Все, кто по тиражам передо мной, — детективщики: или это дамский детектив, или иронический, или еще какой-то. Но когда сорокатысячным тиражом выходят мои лекции по литературе — в общем, это беспрецедентно.

— Твой «Перпендикуляр», конечно же, не написан пером — он наговорен тобой на электронную ленту. Угадываю это по вольностям устной речи молодежной тусовки от которой ты все-таки принял вирус. Ты беспощадно строг к великим классикам.

— У меня речь идет о том, что мы вместо истории имеем мифологию. Это относится и к русской литературе. Десятилетия эта мифология покрывается слоем лака. А нужно иногда многое опрокидывать, чтобы отряхнуть пыль, стереть этот лак, чтобы писатели были нормальными людьми, чтобы люди вместо ходульных фигур, заслюнявленных плохими учебниками, видели в писателях и поэтах нормальных людей.

— Надеюсь, большинство нормальных читателей воспринимают поэзию и прозу Лермонтова, чей характер вызывает в тебе раздраженную реакцию, не по учебникам, не по литературоведческим статьям, а по любви и личному интересу к поэту. Но я прекращаю свои наскоки на дорогого юбиляра. Читатель увлеченно читает твой «Перпендикуляр». Дадим людям прочесть кое-что и о твоей жизни. Идет?

— Попробуем.

— Миша, перед юбилеем ты рванул в оставленный тобой несколько лет назад Таллин. Что тебя туда привело?

— Ездил получать второй паспорт и ставить в него вторую визу, потому что де-юре я являюсь гражданином Эстонии, хотя в моем письменном столе уже много лет лежит мой родной советский паспорт, который я никак не соберусь обменять на нормальный российский. Со вступлением Эстонии в Европейский Союз и в Шенгенскую зону Россия приняла зеркальные, то бишь симметричные визовые меры: пребывание в России для иностранцев не более 90 суток… Я получил второй паспорт на следующие 90.

— Как тебя встретили таллинские друзья. Они ведь никуда не делись?

— Как родные. Мой друг подарил мне дорогой «маузер» выпуска 1920 года. Классический «К-96». Стосорокамиллиметровый ствол!