Откровенный разговор о торговле. Идеи для разумной мировой экономики

Это не значит, что различия институциональных механизмов (institutional arrangements) не приводят к реальным последствиям. Гибкость институтов не означает, что институты всегда функционируют надлежащим образом: имеется много стран (societies), институты которых явным образом не способны обеспечить надлежащие стимулы к производству, инвестициям и внедрению инноваций, не говоря о социальной справедливости. Но даже среди сравнительно успешных стран различные конфигурации институтов зачастую приводят к неодинаковым последствиям для различных групп. Либеральные рыночные экономики, к примеру (если сравнивать их с координированными рыночными экономиками), предоставляют большие возможности для наиболее одаренных и успешных членов общества, однако они же склонны порождать большее неравенство и неуверенность в завтрашнем дне для трудящихся классов. Ричард Фримен показал, что более жесткое регулирование рынков труда порождает меньшую дисперсию заработков, хотя и не обязательно более высокие уровни безработицы41.

Здесь усматривается интересная аналогия со второй основной теоремой экономики благосостояния. Эта теорема утверждает, что всякое Парето-оптимальное равновесие можно получить в качестве исхода конкурентного равновесия с подходящим распределением первоначальных запасов (endowments). Институциональные механизмы являются, по сути, теми правилами, которые определяют распределение прав на ресурсы общества: они формируют распределение первоначальных запасов в самом широком смысле. Каждый Парето-оптимальный исход может быть обеспечен с помощью своего набора правил. И наоборот, каждый набор правил может, в принципе, породить какой-то свой Парето-оптимальный исход. (Я говорю «в принципе», потому что «плохие» правила приведут, понятное дело, к исходам, не оптимальным по Парето.)

Не ясно, каким образом можно априорно (ex ante) выбирать между равновесиями, оптимальными по Парето. Именно эта неясность делает трудным выбор между альтернативными институтами, который лучше оставить самим политическим сообществам.

Неоднородность и разнообразие

Иммануил Кант писал, что религия и язык разделяют людей и не дают возникнуть всемирной монархии42. Но нас разделяют и многие другие вещи. Как я обсуждал в предыдущем параграфе, институциональные механизмы влекут за собой неодинаковые последствия с точки зрения распределения благосостояния и многих других аспектов экономической, социальной и политической жизни. У нас нет согласия насчет того, как находить баланс между равенством и шансами на успех, экономической безопасностью и инновацией, стабильностью и динамичностью, экономическими результатами и общественно-культурными ценностями – и многими другими последствиями институционального выбора. Различия предпочтений в конечном итоге являются главным доводом против всемирной гармонизации институтов.

Рассмотрим, каким образом следует регулировать финансовые рынки. Надлежит сделать выбор по многим пунктам. Следует ли разделять банковскую деятельность на инвестиционную и коммерческую43? Нужно ли ограничивать размер банков? Есть ли смысл в страховании вкладов, и если да, то что в него включать? Можно ли разрешать банкам торговать от своего имени? Какой объем информации относительно их сделок нужно раскрывать? Должно ли вознаграждение руководящего состава устанавливаться директорами – в отсутствие всяких регуляторных ограничений? Каковы должны быть требования по капиталу и ликвидности? Должны ли все деривативные контракты продаваться на биржах? Какова должна быть роль кредитно-рейтинговых агентств? И т. д.

Здесь в число главных пунктов входит поиск баланса между финансовой инновацией и финансовой стабильностью. Слабое регулирование максимально расширит диапазон финансовой инновации (разработки новых финансовых продуктов), но ценой увеличения вероятности финансовых кризисов и крушений. Жесткое регулирование снизит частоту кризисов и потери от них, но, не исключено, ценой повышения издержек финансовой деятельности и недоступности ее выгод для многих. Нужно искать компромисс, причем единого идеального варианта нет. Если потребовать, чтобы все сообщества, предпочтения которых на континууме возможных компромиссов между инновацией и стабильностью не совпадают, остановили свой выбор на одном и том же решении, то плюсом, возможно, станет снижение транзакционных издержек финансовой деятельности, которое, однако, будет достигнуто ценой навязывания механизмов, не согласованных с местными предпочтениями. Вот та головоломка, с которой финансовое регулирование сталкивается в данный момент, причем банки выступают за единые общемировые правила, а национальные законодательные органы и творцы политики национального уровня сопротивляются этому.