Открытая дверь

И Майк рассказал ему все, начав с самого начала, словно эту историю он сам где-то услышал и вовсе не собирался принимать в ней непосредственное участие: «Богатейшее собрание картин, о котором никто не знает… есть способ завладеть, не вступая в прямой конфликт с законом…»

К чести Чиба, он довольно быстро разобрался, что к чему.

К тому времени БМВ уже стоял на общественной парковке в природном заказнике Холируд неподалеку от Трона Артура. Майк редко бывал в этих местах, посещавшихся в основном собачниками и туристами, хотя стоило чуть подняться по склону, и с высоты открывалась невероятная по красоте панорама города. Отчего-то он всегда чувствовал себя здесь так, словно попал в какую-то дикую местность; должно быть, заслонявший город сутулый силуэт горы заставлял его поверить, будто он находится далеко от цивилизации. На самом деле Эдинбург с его дымоходами, церковными шпилями и участками муниципальной застройки продолжал расстилаться вокруг, просто с холма его не было видно.

— Ради искусства, — снова повторил Чиб, качая головой. Он засопел, потер нос и неожиданно попросил Майка повторить все сначала.

На этот раз, впрочем, гангстер задавал вопросы, делал замечания, высказывал свои предложения. Правда, его идеи были довольно замысловатыми, однако Майк терпеливо слушал, с трудом сдерживая сердцебиение. С того самого момента, когда он сел в машину, его непрерывно била мелкая дрожь. Откровенно говоря, трясти его начало даже раньше, когда, стоя перед пабом, он неожиданно подумал, что сказали бы спешащие мимо офисные клерки и служащие, если бы вдруг узнали, с кем и для чего он встречается.

Я собираю команду…

Я — главарь банды.

Я намерен совершить ограбление века…

Когда подъехал БМВ, Майк увидел на заднем сиденье двух громил и не мог не подумать о всех тех людях, которые за прошедшие десятилетия вот так же садились в машину Чиба и которых больше никто никогда не видел. Впрочем, дрожал Майк не столько от страха, сколько от возбуждения. В Чибе, насколько он помнил, всегда было что-то дикое. В первую же свою неделю в старшей школе Майк попал в группу слабейших новичков, которым частенько доставалось от старших; Чиб тоже был новичком, но его старшеклассники приняли в компанию практически сразу — репутация у него уже тогда была аховая. В целом Майка его положение устраивало, поскольку он уже тогда понимал: лучше некоторое время терпеть тумаки, чем оказаться среди тех, на кого никто не обращает внимания. Чиб, впрочем, держался с ним именно так — не обращал внимания, а через два года его и вовсе выгнали за нападение на учителя химии, которое на многие годы сделалось школьной легендой. Ну а к выпускному классу Майк и сам вовсю шугал новичков — не из жестокости, а потому что так требовала традиция. Потом Майк учился в колледже и жил в крошечной квартирке, которую нашел на окраине Нью-Тауна. Участие в нескольких потасовках и пьяных стычках помогло ему окончательно расстаться с детскими комплексами и привычками (воспитывать его все равно было некому: родители Майка умерли, единственная сестра перебралась в Канаду). И вот теперь, словно призрак из прошлого, в его жизни снова появился Чиб. Впрочем, на призрака он был похож мало, и Майк всматривался в лицо гангстера даже с каким-то интересом. В пронзительных глазах Кэллоуэя не было ни злобы, ни звериной жестокости альфа-хищника; в них светились ум и странный голод; казалось, он жаждет чего-то особенного — нового знания, быть может… Похоже, гангстер начинал постепенно понимать, каким тесным и ограниченным был на самом деле мир, в который он сам себя загнал.

И не исключено, подумал Майк, что что-то похожее происходит сейчас и с ним самим.

Тем временем Чиб молча вышел из машины, пересек парковку и остановился у берега небольшого пруда. Майк, после непродолжительного колебания, последовал за ним. Выбравшись из салона, он закурил и с удовлетворением отметил, что его руки почти не дрожат. В центре пруда был небольшой островок; там сидела на гнезде самка лебедя, а самец плавал вокруг широкими кругами, словно готовясь защитить подругу от опасности. Чуть поодаль какая-то женщина с ребенком бросали кусочки хлеба сбившимся у берега уткам, лысухам и болотным курочкам, однако Чиба, похоже, интересовали только лебеди. Пристально глядя на них, он засунул руки глубоко в карманы, и Майк спросил себя, о чем может думать сейчас этот человек. Неужели Чиб, этот некоронованный король эдинбургского преступного мира, завидовал уверенности и спокойствию благородных птиц, их очевидному чувству внутренней гармонии и принадлежности к окружающей природе?

Майк протянул Чибу пачку, но тот отрицательно качнул головой. Прошло еще несколько минут, прежде чем он заговорил: