Открытая дверь

До операции Лейлу не оставляла ноющая боль во всем теле. И хотя боль эта была не очень сильной, она не давала забыться ни днем, ни ночью. И все же от болеутоляющих наркотиков Лейла отказалась. Для нее это было испытанием, через которое она обязательно должна пройти.

После того как осколки извлекли, рана стала быстро затягиваться и боль прекратилась. Теперь Лейла могла наконец спокойно лежать и думать. Воображение подсказывало ей все новые и новые картины.

Вот она лежит на земле, а пули свистят над головой. Одна пролетела возле самого уха, другая вонзилась рядом в песок, справа, слева… Она в кольце, которое сжимается все сильнее и сильнее, скоро оно задушит ее… Вытянув перед собой руки, угрожающе наступает на нее отец, вот-вот вцепится в горло. Лейла невольно закрывает шею руками. А Рамзи стоит рядом и улыбается: «Не увернешься! Не ускользнешь!» Клубы черного дыма поднимаются в небо. Каир объят пожаром. Они стоят на крыше дома, и блики зарева играют на лице Хусейна. «Нет, Лейла, это не конец! Это только начало!» — тихо говорит он. Взявшись за руки, они идут по берегу моря в Раас аль-Барре. «Я буду ждать тебя, любимая! Буду ждать хоть всю жизнь»… Она до боли в пальцах вцепилась в ручку двери, будто из другого мира до нее доносится голос Махмуда: «До свидания, Хусейн! До свидания!..» Лейла перегнулась через перила, наблюдая за спускающимся на троссах противовесом лифта. Какая-то непреодолимая сила тянет ее туда, вниз, вслед за противовесом. Страшная тяжесть навалилась, вдавливает в землю. Она напрягает последние силы, чтобы выбраться на волю из этой темной могилы… Ползет, а отец пинает ее ногой… И все-таки Лейла находит в себе силы подняться. Навстречу ей идет Хусейн. Он говорит: «Ничего, Лейла! Зато ты нашла себя, ту Лейлу, которой ты должна быть! Поздравляю тебя!..» Она снова на земле. Осторожно поднимает голову и видит недалеко от себя прильнувшего к пулемету вражеского солдата, его рыжие усы и даже веснушки на лице. Это он сжимает смертельное кольцо, хочет задушить ее свинцовыми пальцами. Лейла целится, стараясь не дышать, нажимает курок, и солдат падает навзничь. Пулемет замолкает. Кольцо разомкнулось… Интересно, сколько она убила врагов? Когда они открыли огонь по парашютистам, трудно было определить, чья пуля поразила врага. Он спускался на землю весь изрешеченный пулями. Другое дело, когда Лейла шла в атаку с винтовкой наперевес, а враг бежал. Бежал от нее! Лейла даже приподнялась с постели, вспомнив все это. Она испытывала гордость от того, что сумела стать именно той Лейлой, которой должна была быть. Она вела себя так, как нужно. Молодец!

В порыве гордости Лейла скрестила руки на груди, словно старалась заключить себя в объятья. Рана опять заныла… Ничего! Она жива, жива! И будет жить! Она обязательно должна стать свидетелем того, как враг бежит с их земли. Убегает от нее, от Лейлы!

Увидев входящего в палату Махмуда, Лейла просияла.

— Ну, как ты себя чувствуешь? — спросил Махмуд, отодвигая на окне занавески. Комнату сразу залил солнечный свет.

— Отлично! — радостно ответила Лейла.

— А боль еще есть?

— Нет, уже прошла.

Махмуд присел на край кровати и взял Лейлу за руку.

— Махмуд, я хочу выписаться из госпиталя.

— К чему такая спешка?

— Понимаешь, Махмуд, как бы тебе это объяснить. Ну, одним словом, мне это необходимо.

— А ты уверена, что выздоровела? Что тебе не станет хуже?

— Уверена! — горячо воскликнула она. — Я никогда в жизни не чувствовала себя так хорошо, как сейчас!

Махмуд удивленно взглянул на сестру.

— Ладно, послушаем, что скажет врач.

Оставшись одна, Лейла снова предалась воспоминаниям. Она мысленно перенеслась домой. Представила отца, который с угрожающим видом надвигается на нее, готовый растоптать и выбросить, как ненужную тряпку. Слышала испуганный голос за стеной, когда он узнал, что Лейла стала уже зрелой девушкой. Видела его счастливую улыбку — ведь не кто-нибудь, сам доктор Рамзи просит ее руки! Лейла вспомнила вечер своей помолвки, хищный взгляд Рамзи, уставившегося на полуобнаженную грудь Джамили, его смущенную, как у провинившегося школьника, улыбку. Лейла захотела вызвать в своей памяти образ другого Рамзи — умного, сильного, волевого. Но почему-то перед ней предстало каменное лицо и холодный взгляд. Она вспомнила растерянный вид Рамзи, когда она сказала ему в гостиной: «Хочешь, я скажу, чего мне не хватает?..» Видела его снисходительную улыбку, когда она столкнулась с ним в дверях, возвращаясь с военных занятий…

Лейла изо всех сил старалась вспомнить Рамзи, на которого когда-то взирала со страхом, уважением и благоговением, но все ее усилия были тщетными. Образ того Рамзи окончательно стерся в ее памяти, будто его вообще никогда не было.

Перед кем же в таком случае она трепетала? Кого боялась? Отца, Рамзи? Смешно даже сейчас подумать об этом!