Открытие алмазного пути

По мере нашего приближения к подножью горы становилось ясно, что там происходит нечто необычное. На ступенях толпились тибетцы в лучших традиционных нарядах; мы ещё никогда не видели их в таком количестве. Счастливые и взволнованные, они всматривались куда-то вверх со сложенными у груди ладонями - жест, выражающий благодарность и преданность. Вниз по склонам холма катился рёв длинных тибетских рогов; эти вибрации наполняли всю окрестность. Вдруг все устремились по крутым ступеням мимо больших, недавно покрашенных статуй Будды на самый верх, к храму. Нас тоже потянуло туда. Я взял Ханну за руку, и мы стали обгонять медленно поднимавшихся тибетцев. Когда наверху мы приблизились к ступе с дордже, символизирующим Алмазное Просветление, звуки труб стали особенно пронзительными, как у гобоя. Во дворе справа плотной толпой стояли тибетцы, напряжённо всматриваясь в открытые двери монастыря. В дверном проходе, в полутьме, мы увидели человека крепкого телосложения, облачённого в красные и жёлтые одежды. Он восседал на чём-то вроде трона, держа над головой что-то чёрное. Из-за ослепительного солнца мы не смогли тогда как следует рассмотреть, что же это такое. Через несколько минут он опустил этот предмет и положил его в своего рода футляр, и тут железные ворота быстро захлопнулись. На мгновение все застыли, словно заворожённые, а затем дружно двинулись к маленькой боковой двери слева в нише, стараясь, видимо, пробраться к человеку на троне. Началась невообразимая толкотня и давка, заплакали дети, а я вдруг оказался в роли, которую мне потом часто приходилось выполнять среди тибетцев: я стал сдерживать молодых и сильных, чтобы пропустить вперёд стариков и детей, защищая тех, кого легко могут растоптать в такой суматохе. Тут нужна сила, а большинству непальцев, при их низкой весовой категории, и недоедающим тибетцам делать это довольно трудно.

Примерно через час основная масса народа прошла, и мы позволили толпе увлечь себя в числе последних. Поток протащил нас по короткому тёмному коридору, и внезапно мы, под громкий аккомпанемент труб, обнаружили себя неред Кармапой, и он возложил нам руки на головы. Мы подняли глаза, и вдруг он заполнил всё небо, огромный, золотой и сияющий. Нас толкали, тянули, а мы тряслись всем телом от переполняющей нас энергии. В состоянии транса мы прошли, спотыкаясь, мимо монахов в красных одеждах; они повязали нам на шею тонкие шнурки. Оказавшись снаружи, мы прислонились к железным воротам; ни единой мысли не было; мы видели перед собой лишь огромного золотого Будду, благословляющего всех, и понимали, что он явил нам совершенство, которое никогда не забыть. Мощь Кармапы вошла в наши жизни.

В свите Кармапы лучше всех говорил по-английски бутан-ский доктор Ургьен Джигме Цеванг, весёлый человек приятной полноты, с красными от постоянного жевания бетеля губами. Он помогал нам с переводом и стал для нас главным связующим звеном в общении с Кармапой. Будда Лаксими тоже заботилась о нас. Её особенно беспокоило наше шаткое финансовое положение. Она заметила, что мы не в состоянии говорить "нет" очаровательным старым тибеткам, желавшим нам что-либо продать. Мы не могли долго торговаться с людьми, которые действительно нуждались. Чтобы хоть как-то помочь, с помощью своих многочисленных друзей она нашла для нас дешёвую комнатушку в старом городе; мы выигрывали этим не менее половины доллара в день, не платя за гостиницу.

Кармана во время церемонии чёрной короны

Мы даже толком не распаковывались. Все наши дни проходили в Сваямбху - с раннего утра до позднего вечера, когда уже все спали. Нам просто надо было находиться как можно ближе к Кар-мапе, и он давал нам понять, что он не против. Приятные или нет, мы были первыми его учениками с Запада. Через несколько дней доктор устроил для нас первую аудиенцию. В знак связи с ним, которую мы чувствовали, мы подарили ему мощный магнит в форме подковы из Дании и 1000 микрограмм ЛСД - тогда наиболее убедительный для нас доступ к истине и блаженству ума. Он пристально смотрел на нас какое-то время, потом угостил сладостями, рассмеялся и предложил нам повторить за ним тибетские названия цветов пяти Будда-мудростей. Перед нашим уходом он возложил руки нам на головы и вновь дал одно из своих благословений, действие которых, похоже, никогда уже не прекращается.

Поздно вечером, когда в небе ярко светила полная луна, доктор принёс нам маленький бумажный пакет. "Здесь волосы всех прошлых воплощений Кармапы, - сказал он. - Я даже не думал, что такое вообще существует. Его Святейшество посылает их вам". Взволнованные и тронутые, мы взяли пакетик, я положил его в левый карман моей армейской рубашки, и мы пошли домой. Пока мы шли, кожа под нагрудным карманом стала теплеть, и у меня в груди появилось чувство чего-то жалящего. Боль усилилась до ощущения, будто внутри меня что-то горит. Я переложил пакет в правый карман, от чего это чувство не прошло совсем, но несколько уменьшилось.