Открытие Индии (сборник)

Последний раз Игорь увиделся с ней на гулянке по поводу защиты диплома. Тогда он спьяну и ляпнул идиотскую шутку о её внешности. Шутка была не только идиотской, но и чертовски вульгарной. Майка переменилась в лице, чего раньше не бывало никогда, и Игорь бросился извиняться. А через полчаса вторично прошёлся, уже не вспомнить, по чему именно, – в её адрес. Она сделала замечание, смотри, дружок, опять ведь будешь оправдываться. А Игорь встал в позу. Ревность таки, это уж точно. Предельно шутовски расшаркался, наговорил дивных, тонко-тонко издевательских острот сверх меры. Он был уже здорово навеселе, рядом крутились какие-то вертихвостки, восхищавшиеся его бицепсами, загаром и делающие недвусмысленные знаки.

Индюшиное вступило ему в голову.

Когда Майка с бой-френдом исчезли, Игорь не заметил – уже изрядно стемнело и вся компания пошла купаться голышом на близкое озеро. Вертихвостки, помнится, начали раздеваться ещё не доходя до пляжа. Игорь, впрочем, тоже. Он тогда находил свою фигуру идеальной и при всяком удобном случае живо сбрасывал футболку. Во что вылилось это дикое ночное купание, лучше не вспоминать.

Потом Игорь виделся с Майкой несколько раз, но дальше, чем короткое «привет, как поживаешь?» разговоры не шли. Альфонс ею попользовался и бросил, ладно хоть ляльку не сделал. Ещё год спустя Игорь увидел её на центральном телеканале. Она успела стать крупным деятелем студенческого КВН, сильно подурнела, потолстела, покрасила волосы уродливыми «перьями» – и от великолепной Майки Эберт в этой тёте ничего не осталось. Разве что остроумие.

* * *

Пока Игорь предавался душещипательным воспоминаниям, совсем стемнело. С уличным освещением в Растудыегонелепове и так-то было неважно, а уж в окрестностях парка – тем более. «Как я до сих пор ни разу не споткнулся? – удивился Игорь. – Наверное, отравленных токсинами краски господь бережёт наравне с пьяными. Думаю, это было бы справедливо».

Почему-то захотелось курить. Дико, невыносимо, почти физиологически. Вообще-то курильщик из Игоря был аховый. От одной сигареты он дурел почище, чем от часа малярных работ, а вот – приспичило. Без особой надежды на успех он огляделся. Слева через дорогу, возле двухэтажного строения, в недавнем прошлом одного из корпусов профилактория, а ныне – жилого дома для двух-трёх состоятельных семей, мерцала красная точка. Совсем невысоко, наверное, курящий сидел. Сидел он почему-то поодаль от освещённого участка перед подъездом.

Может, пацан выбежал «зобнуть» перед сном тайком от родителей?

Придав лицу задумчиво-поэтическое выражение, чтоб не приняли за шпану, и бормоча «ночь темна, как камера-обскура», Игорь двинулся на огонёк. Уже через несколько шагов выяснилось, что отравление сыграло с его воображением очередную шутку: светился не сигаретный кончик, а лампочка автосигнализации. Однако останавливаться на полпути было этой ночью не в Игоревых правилах. У него родилась абсолютно гениальная мысль: попинать машину ногой, а когда на вой сирены выскочит хозяин, попросить закурить у того.

Вблизи оказалось, что автомобильчик – симпатичный пузатенький «Ситроен» из модельного ряда «любимая игрушка для дамы». Один институтский дружок Игоря (не иначе как продажей души нечистому обратившийся из очкастого «ботаника» во владельца благополучной строительной фирмы) презентовал такие машинки своим бабам буквально направо и налево. Только за последний год три штуки: маме, бывшей жене и теперешней любовнице.

Игорь вспомнил, как перед свадьбой обещал Светке подарить «Оку» – не позже, чем на тридцатилетие! – и нехорошо выругался.

– Надеюсь, это не в мой адрес? – прозвучало за спиной.

Игорь обернулся. Из подъезда выходила дамочка. Интересная, между прочим, дамочка – если не сказать роскошная. Впрочем, в первый момент Игорь не обратил почти никакого внимания на её лицо, формы и умение держаться, его очаровало другое: зажженная сигарета в её пальцах. Захотелось облизнуться.

– Как вы могли подумать! Разумеется, не в ваш, мадам, – промурлыкал Игорь голосом записного бонвивана и даже шаркнул ножкой. – Тем не менее, приношу глубочайшие, самые искренние извинения. Мне право неловко…

– Брось, – перебила она со смешком. – Брось дурачиться, Игорёшка.

«Игорёшка»? Он шагнул к дамочке ближе. Или у него совсем плохо с головой или… или это была Майя Эберт. Свеженькая, упругая. Ухоженная. Ни на столько вот не толстая, напротив – ещё более соблазнительно-фигуристая, чем в студенческие годы.

– Майка, – строго сказал Игорь. – Майка, негодяйка этакая! Если это ты, то дай мне, блин, закурить. И немедленно!

Она захохотала.

* * *

– А сейчас объясни, как и почему я тебя нашёл? – спросил Игорь, высосав полсигареты за пару затяжек. Стало хорошо. Голова плыла и летела, но уже не так, как от краски – вниз, под уклон, вприсядку, – а по-другому: легко, будто вальсируя.

– Игорь, – сказала она, – ты, наверно, пьяный. Ты меня нашёл, тебе и знать, как.