Открытие Норильска

Нягда пришел на другой день с четырьмя оленями «учаками», обученными для ходьбы под верхом. Он говорит, что до руды недалеко и можно успеть обернуться в один день. Езда на олене совсем не то, что на лошади. Седла как такового со стременами, подпругами и потником нет. Есть только две симметрично связанные подушечки, набитые оленьей шерстью, которые кладутся не на спину, а на лопатки у передних ног оленя. Сидеть приходится почти у шеи животного, постоянно балансируя и подпираясь посохом, чтобы не свалиться набок. Ноги особенно, если они длинные, почти волочатся по земле. Лицо надо беречь от рогов, когда одень начинает мотать головой, чтобы избавиться от назойливых оводов. Все управление ограничено посохом. Взмахнешь у головы оленя справа - он отвернет налево, и наоборот. В конце- концов дорогу выбирает себе сам одень, а человек следит только за направлением.

Поднявшись на гору по одной из боковых долин речки, часа через четыре оказались на поверхности плато на высоте около 800 м над уровнем озера. На всем протяжении шли только базальтовые лавы с пачками туфов и туфобрекчий. Щебня и гальки песчаников и сланцев или дресвы каменного угля нигде не видно. Отсюда сверху отлично видна вся западная часть озера. Восточная скрыта крутым изгибом его колена на юг, Слева от нас в широкой и глубокой долине видно еще озеро, но небольшое, длиной километров 15, а шириной - 2-З км. Это переуглубленная ледником часть долины, ныне заполненная водой. Из этого озера, которое Нягда назвал Капчук, бежит речка, впадающая в Деме. По-видимому, такие переуглубленные ледником участки долин, ныне представляющие озера, являются характерной частью ландшафта горного плато Сыверма на востоке Норильского района. Поверхность плато здесь сложена покровом пузырчатой базальтовой лавы с пустотами от выделения газов и паров из расплава при его кристаллизации. Пустоты эти потом заполняются различными минералами, отложенными горячими растворами из магмы. Обычно это бывают кварц и его модификации, опал, агат, халцедон. Но здесь было нечто более интересное. Лава по трещинам и около пузырей окрашена в зеленый цвет от налетов солей меди. Этот зеленый цвет и привлек внимание Нягды. Оказывается, пустоты в лаве заполнены халькопиритом, свинцовым блеском и цинковой обманкой. Медный колчедан (халькопирит) на воздухе в присутствии воды и углекислоты быстро окисляется и переходит в водно-углекислые соединения - малахит и азурит, имеющие характерные зеленые и синие цвета. Конечно, этот участок практического значения иметь не будет. Но он важен как показатель широкого распространения в Норильском районе магм с рудоносными растворами.

Попили чайку, согрев его на ветках кустарника, отдохнули и вернулись обратно к палатке, где Нягда сразу же ушел к себе в чум. Я остался один. Ночей еще нет. Солнце ходит вокруг то поднимаясь на юге, то спускаясь почти к горизонту на севере. Можно работать в любое время сколько хочешь. Никто не спит. На озере кричат ‚ гуси, утки, пронзительно вопят гагары, галдят чайки, в небе плавают канюки, в камнях свистят пищухи. Все живут полной жизнью, торопятся вывести, выкормить потомство. Лето на севере так быстролетно, так коротко. Завалился спать и от усталости проспал почти сутки. Вылез из палатки и был поражен сменой погоды. Солнца нет, все небо обложило тучами, дует ветер С севера, попархивает снежок. А я собирался в маршрут вверх по долине Деме. Придется отложить.