Открытие природы

Нескончаемый монолог Гумбольдта не позволил Дарвину повести с ним вразумительную беседу. Гумбольдт продолжал свою лекцию, Дарвин стал размышлять о своем. Внезапно он насторожился: Гумбольдт повел речь о реке в Сибири с «очень разной растительностью» на разных берегах, несмотря на одинаковые почвы и климат{1497}. Это сильно заинтересовало Дарвина. На одной стороне реки растительность была в основном европейской, на другой – азиатской, продолжил Гумбольдт. Услышанное заинтриговало Дарвина, но он многое пропустил в гумбольдтовском потоке речи, а прервать оратора не осмелился. Дома он поспешно записал в блокнот все, что запомнил. Но он не был уверен, правильно ли понял старого ученого. «Две флоры на разных берегах? Странный случай», – написал он{1498}.

Дарвин находился в процессе сбора материала и обдумывания своей «теории видов». Со стороны его жизнь выглядела как «часовой механизм»{1499}, она была построена вокруг текущей работы, приемов пищи и семейного времяпрепровождения. В 1839 г., через два с небольшим года после возвращения из плавания на «Бигле», он женился на своей кузине Эмме Веджвуд, и теперь они жили с двумя маленькими детьми в Лондоне[39]. При этом он часто болел, его мучали головные и желудочные боли, усталость, воспаления на лице, но продолжал писать статьи и книги, все время размышляя об эволюции{1500}.

Большинство доводов, которые он спустя годы изложит в «Происхождении видов», уже вызрели, но педантичный Дарвин не торопился что-либо публиковать, пока не выработает твердых доказательств, подтвержденных фактами. Подобно тому, как он записывал столбиком все за и против, прежде чем сделать предложение Эмме{1501}, теперь он сводил в систему все относившееся к его теории эволюции, прежде чем представить ее миру.

Если бы они смогли толком побеседовать в тот раз, то Гумбольдт, возможно, познакомил бы Дарвина со своими идеями мира, управляемого не балансом и неизменностью, а динамическим изменением, – теми, с которыми он вскоре познакомится в первом томе «Космоса». Вид представляет собой часть целого, соединенную и с прошлым, и с будущим, напишет Гумбольдт, более изменчивую, нежели «неподвижную»{1502}. В «Космосе» он заговорит также о недостающих звеньях и о «промежуточных шагах», представление о которых могут дать окаменелости{1503}. Он напишет о «циклических изменениях», переходных фазах и постоянном обновлении{1504}. Проще говоря, природа у Гумбольдта представляла собой «живой поток». Все эти идеи были предвестницами эволюционной теории Дарвина. Недаром впоследствии ученые стали называть Гумбольдта «преддарвиновским дарвинистом»{1505}. (Гумбольдту не довелось прочесть «Происхождение видов»: он умер до издания этого труда в ноябре 1859 г. Но он комментировал другую книгу – изданные в 1844 г. без указания автора «Следы естественной истории Творения» Ричарда Чемберса. В этой книге, в отличие от дарвиновского «Происхождения видов», нет научных доказательств, но она содержит такие же поджигательские утверждения об эволюции и трансмутации видов. В конце 1845 г. в научных кругах Британии ходили слухи, что Гумбольдт «почти во всем поддерживает эти теории»{1506}.)

Вышло так, что они с Дарвином не обсудили этих идей. А вот история с сибирской рекой не выходила у Дарвина из головы{1507}. Потом, в январе 1845 г., через три года после визита Гумбольдта в Лондон, близкий друг Дарвина Джозеф Долтон Гукер наведался в Париж. Зная, что там в очередной раз находится по своим научным делам Гумбольдт, Дарвин воспользовался возможностью: он попросил Гукера прояснить вопрос с флорой на берегах той сибирской реки. Он настаивал, чтобы Гукер первым делом напомнил Гумбольдту, что его «Личное повествование…» повлияло на всю его, Дарвина, жизнь. Дальше, покончив с лестью, Гукер должен был расспросить Гумбольдта о «реке в Северо-Восточной Европе с различающейся флорой на двух берегах».

Гукер поселился в одной с Гумбольдтом гостинице – «Отель де Лондр» в Сен-Жермене{1508}. Гумбольдт был, как всегда, рад помочь, тем более что Гукер заинтересовал его новыми сведениями об Антарктике. За год с небольшим до этого он вернулся из четырехлетнего плавания, части так называемого Магнитного похода. Он участвовал в поиске Южного магнитного полюса, который вел капитан Джеймс Кларк Росс, – экспедиции в рамках британской части гумбольдтовской программы создания всемирной сети наблюдательных пунктов.