Открытие себя

– Так! – Он откинул дверцу. – Заходим с трех сторон! – И нырнул вперед и вниз. Отдалившись от вертолета, включил ранец, повис в воздухе над мостком.

Вторым выпрыгнул комиссар, третьим Вася.

Услышав знакомые звуки, Математикопуло-Сидоров поднял голову – и будто сдунуло его с моста на ближайший спуск. И пошел петлять между составами, нырять под вагоны, перескакивать через буферные площадки – все в сторону леса.

– Нет, врешь! – гаркнул в высоте над ним Звездарик, наклонил корпус вперед, вошел в пике, размахивая лассо. Он целил приземлиться между холодильными вагонами на пути беглеца. Приземлился, но только и увидел мелькнувшие по ту сторону спаренных колес ноги в светлых брюках да туфли с дырочками. Пришлось взлететь, с ранцем под вагон не полезешь.

На другом пути Долгопол заметил пробиравшуюся в тени состава фигуру, пошел вниз с криком: «Стой, стрелять буду!» Но это оказался смазчик, похожий фигурой на Спирю, а за «дипломат» Вася принял его плоскую масленку. Он озадаченно извинился, стартовал в небо… а с высоты опять ему показалось, что нет, не смазчик это и не с масленкой, а злоумышленник, прикинувшийся таковым. Но было поздно, ноги того только мелькнули под буфером медленно катившей к сортировочной горке цистерны.

Мегрэ мощным ястребом кружил над путями, опускался, выставлял руку козырьком – высматривал, снова поднимался под натужный вой ранцевых сопел.

На новом маневре Семен Семенович накрыл Спирю своей тенью. Метнул лассо – не попал, петля упала рядом. Донор поднял ее, зацепил за буфер платформы, затянул, послал начальнику ОБХС воздушный поцелуй и зашагал – даже не побежал – дальше. Лассо пришлось бросить.

От неудач преследователями все более овладевал лютый гончий азарт. В него вошло все, от подмалеванных фломастером усов до воспоминаний о прежних унизительных поражениях, из-за которых даже довелось на чужую планету вместо владычного характера отправить собачий. Он, этот азарт, и сыграл с ними дурную шутку.

Дело в том, что управление ранцами требовало точных, дозированных сокращений и расслаблений мышц тела, преимущественно грудных и спинных; но в таком состоянии они получались резкими и грубыми. Соответственно из дюз вырывались чрезмерно сильные струи воздуха, и избыточное ускорение заносило преследователей выше и дальше, чем им хотелось.

На товарной станции прекратились работы. Все смотрели вверх. В синем небе стоял рев и гам, как на мотогонках. Завывали ранцы, кричали люди. Комиссар Мегрэ, рассчитывая только перевалить через пару оказавшихся на пути вагонов-холодильников, газанул так, что оказался на крыше водонапорной башни и там неожиданно для себя гулко взлаял.

– Воздушному цирку гип-гип-ура! – кричал Спиря, идя между вагонами и изредка останавливаясь полюбоваться фигурами пилотажа, которые выписывали в небесах детективы; он чувствовал себя в безопасности. – Вася, целинозавр милый, не улетай без меня на Венеру!

– А, да распронаедрит твою напополам! – вскричал Семен Семенович, гупнулся на крышу склада, стал расстегивать тяжи, срывать с себя ранец. Снял – полегчало. Прыгнул вниз, упал на четвереньки, ушибся, рассердился, мотнулся, не поднимаясь, под вагон, за которым мелькнули ноги Математикопуло, поднялся, побежал за ним. – Теперь не уйдешь!

Долгопол и Мегрэ последовали его примеру. Вот теперь детективы чувствовали полноту бытия, поглощенность гонкой. Горячая кровь омывала тело, сердце мощно билось в груди, рвалось вперед, ноги сами делали большие прыжки. Рельсы, шпалы, стрелки, щебенка под ногами, борта вагонов, запах смазки и дизельного топлива, ветер в лицо… Донор, увидев такое дело, тоже помчал, размахивая чемоданчиком.

На последних путях составов не было. Но с правой стороны нарастал шум приближающегося поезда. Вася вспомнил об излюбленном приеме преследуемого, закричал:

– Вправо его гоните, вправо! – И сам стал забегать слева, оттеснять, чтобы не смог Спиря шмыгнуть перед тепловозом в лес.

Тот почувствовал неладное, помчался с необыкновенной скоростью гигантскими прыжками. Но – не успел. Преследователей отделяло от него метров триста, когда из лесной просеки вылетел и загромыхал по последней колее длиннющий состав четырехосных платформ с бревнами, Спиридон Яковлевич в замешательстве остановился, оглянулся.

– Три ха-ха! – победно вскричал Звездарик. – Заходим с двух сторон, теперь он наш!

…То, что случилось дальше, Васе потом снилось ночами. Преследуемый раскрыл «дипломат», достал и надел на левую руку какую-то толстую перчатку, опустился на насыпь подле рельсов… и начал быстро, сноровисто разбирать себя. Разнимать по частям, как составной манекен. А затем перебрасывать каждую часть тела под грохочущими платформами на ту сторону пути.