Открытие себя

Другой способ украсить себя – цветное курение. На острове выращивают табачные травы, которые дают дымы любых оттенков. Курильщик-европеец не нашел бы их ни крепкими, ни ароматными, но для тикитака важнее всего цвет, с ним связан престиж курящего. Самый дорогой табак, «императорский», дает пурпурный дым, близкий к цвету крови в легочных сосудах; а чем ближе к фиолетовому краю спектра, тем табак дешевле.

Да что табак – форма легких тоже может быть престижной и непрестижной.

Самыми красивыми считаются легкие, похожие – при наполнении их дымом – на слоновьи уши.

Не раз мне приходилось видеть, как молодые тикитаки – настолько невидимые, что наиболее заметны их радужные ореольчики-«тени» да наминаемые табаком трубки, наводят «линзой» правой кисти на табак сконцентрированный солнечный луч, разжигают, раскуривают, дружно затягиваются. И сразу их носоглотки, гортани, горла, а затем бронхи и полости легких будто проявляются, наполнившись колдовски колышущимся и струящимся зеленым (или синим, желтым, алым, фиолетовым – в каждой компании курят один табак) дымом; лучи света из межреберных щелей разлиновывают легкие на полосы. Совсем другая картина.

И кстати, сразу заметно, что – мужчины. Девушки не курят: их грудные «линзы» делают картину легких с дымом весьма непривлекательной. Да и женским легким обычно далеко по форме до слоновьих ушей.

Взрослые тикитаки относятся к этому увлечению без одобрения, но снисходительно: сами баловались в юности. Некоторые, впрочем, не в силах одолеть привычку и дымят всю жизнь. Таких можно узнать, даже когда они не курят, по серо-зеленому налету на легких.

Понаблюдав за курящими тикитаками, я как-то лучше понял недоумение, с которым в академии допытывались у меня: почему курят темнотики, что они этим хотят показать? Действительно, что?

Затем я разобрался и в другом недоумении тикитакских академиков: почему мы, темнотики, лупцуем не больных, а провинившихся здоровых?

Слово «альдоканто» означает у островитян и прозрачность, и открытость, и честность, и разумность, и телесно-душевное здоровье… все сразу.

Соответственно слово «виркинтино» имеет значение не только «больной», но и дурак, и даже «прохвост». Ну как не дурак, не сомнительная личность: ты прозрачен, можешь не только чувствовать, но и видеть все в себе для точного самоконтроля, с помощью «линз» и зеркал можешь обнаружить в самом начале нездоровье любого органа по его помутнению (от накопления там мертвых веществ), знаешь, как устранить его самососредоточением… почему же ты нездоров?!

Такому подходу учат с детства. В школах острова невозможен ликующий вопль: «Ура, учитель болен!» – там учитель не бывает болен. «Больной учитель» для тикитаков столь же нелепое понятие, как для нас «неграмотный учитель». Более того, и прихворнувший ученик не может рассчитывать на то, что родители его оставят дома, уложат в постель и будут пичкать вкусненьким: бедный виркинтино плетется в свой класс со смятением в душе, как невыучивший уроки; а там – для поправки и в назидание другим – он получает порцию целительной боли. В случае насморка, например (наиболее распространенного и чуть ли не единственного недомогания у тикитакских детей), если школяру заложило одну ноздрю, учитель-самовед отвешивает ему точно дозированную оплеуху по надлежащей щеке; если заложило обе – по обеим. При этом замечательно, что в следующий раз насморк может пройти от одного строгого взгляда учителя.

Воспалительные процессы прекращают теми хорошо знакомыми мне щипками с вывертами в местах нервных центров, а в трудных случаях – и массажем прутиками по здоровым частям тела; последнее именуют процедурой «перераспределения здоровья».

Подзатыльники же – очень легкие, почти касания – учителя и родители употребляют исключительно для регулировки деятельности мозга детей: чтобы переместить видимое по приливу крови возбуждение из его двигательной области (в затылочной и теменной части) в лобную область мышления и внимания. И поскольку боль как целительное средство заменяет на острове все лекарства, тикитаки никогда не применяют ее с целью обиды, унижения, наказания или чтобы заставить сделать человека то, чего он не желает. Так воздействуют только на животных.

…Сопоставив цветущее здоровье островитян с бедственным положением моего тестя-медика и его коллег, чьи услуги никому не нужны, я задумался: сколь печальна судьба медицины! Чем больше вырастит хлеба, овощей и иных продуктов земледелец, тем больше людей прокормится его трудом, больше их будет – и тем еще возрастет спрос на его работу. Чем больше домов выстроит строитель, тем лучше в них будут жить и множиться люди – и возрастет спрос на новые дома, на его труд. А врач… чем больше он искоренит болезней, тем меньше спрос на его труд! Тем меньше нужно врачей.

Но по возвращении в Англию я осмотрелся – и успокоился. Наши медики умеют учитывать горький опыт тикитакских коллег, даже не зная о нем. Они всегда блюдут свои интересы. Так что уж где-где, а в Европе всегда чем больше будет врачей, тем больше и больных.

Глава седьмая