Открытие Сибири

Уж совсем неожиданным оказалось еще одно скульптурное изображение, обнаруженное на левой стене большого зала. Сверху, с высоты трех метров, на нас глядел грозный лик, выполненный в той же манере, что и первая скульптура, и тем же способом. Мастер и здесь использовал готовую сталагмитовую основу, которая подсказала ему неожиданный поворот головы.

Как ни странно, но чем дольше всматривались мы в так неожиданно возникшее видение, тем больше оно напоминало что-то давно знакомое и близкое. Тот же резко очерченный нос, разлет бровей, то же ощущение динамической мощи, такой же крутой поворот головы. Совсем как у врубелевского «Демона поверженного». Конечно, не копия знакомой картины, где гордый житель небес лежит на перламутре сломанных крыльев. Но это был именно демон, гордое и могущественное существо титанической силы и страсти.

Сходство с Демоном Врубеля было не случайным: в отличие от описанных выше скульптур эта работа, судя по свежести плоскостей, выполнена совсем недавно. Не древним мастером, а нашим современником. Вдохновленный тем, что увидел в глубине пещеры, и наплывами ее сталагмитовой коры, он решил испробовать и собственные силы. Остается только пожалеть, что он рискнул на столь смелое, можно прямо сказать, безрассудное предприятие, которое набросило тень сомнения на подлинную работу древних скульпторов, на подлинно древние изображения. Впрочем, должно быть, раскаявшись в своей дерзости, он после нас уже снова пришел сюда и уничтожил свою скульптуру.

Но вернемся к древности, к первым, как всегда, самым сильным впечатлениям.

После того как были тщательно обследованы сантиметр за сантиметром, метр за метром стены и потолок пещеры, все ее закоулки и выступы, масса сталагмитовых наплывов, вдруг глаз увидел над самым входом в большой зал еще одну маленькую полость. Из нее в упор смотрела миниатюрная головка, вырезанная из сталагмитовой выпуклости. Она похожа была на жемчужину, спрятанную в глубине морской раковины.

И точно так же, как у всех остальных здешних скульптур, мастер не тратил излишних усилий на свою работу. Он ограничился минимальной затратой энергии: подчеркнул овал лица, наметил нос и рот. Все остальное за него сделала природа. Однако и эта скульптура, как и все остальные, имела собственный неповторимый облик. Она напоминала каким-то своим неуловимым и тонким сходством сасанидские геммы-печати.

Так никому не известная ранее пещера на реке Суворовке оказалась настоящей художественной галереей, подземным музеем древнего искусства!

Перепачканные желтой грязью, усталые и продрогшие от холода и сырости, вылезли мы из пещерного святилища — храма искусства. Кругом сияло ослепительное солнце. Вдали шумела прозрачная речка. От распаренных кустов и нетоптаных трав шел терпкий запах. А перед глазами все еще стояли удивительные и загадочные образы подземного мира.

Лежа в палатке, мы долго не могли уснуть после трудного дня, проведенного внутри пещеры. Дискуссия, начатая около изваяний, продолжалась и на другой день у вечернего костра.

Так кто же, когда именно и зачем вырезал внутри пещеры пластические образы далекого прошлого? Чья рука первой прикоснулась к причудливым натекам сталагмитов, чтобы вызвать к жизни образ воина и миниатюрную жемчужину — «сасанидскую» головку в ее нише-раковине?

Летописи и археологические раскопки дают ясное представление о высоких культурах и могущественных государствах дальневосточного средневековья.

Бохай и чжурчжэньское государство, «Золотая империя» Цзинь оставили свои следы на территории Приморья и Приамурья. Создатели этих государств — древние тунгусские племена — уже в VII–VIII веках нашей эры, в одно время с Киевской Русью, распахивали пашни на плодородных равнинах в долинах Раздольной я Партизанской. Они строили свои горные гнезда-крепости в той же долине Артемовки, где находится пещера. У них были поэты, художники и ученые. Они создали свою национальную литературу, а бохайский театр завоевал сердца японцев в блестящую эпоху расцвета придворной культуры, когда столица японского государства помещалась в древнем городе Нара.

Может быть, в пещере на реке Суворовке побывали скульпторы древнего Бохая или чжурчжэньские мастера? Во всяком случае, по степени совершенства пластической формы скульптуры не уступают тому, что дошло до нас из этой эпохи.

Однако глиняные фигурки, вроде обнаруженной при раскопках на соседнем, Николаевском городище в долине реки Партизанской, непохожи на работы мастеров из Суворовки. В них ощущается иной творческий дух, сквозит другое мироощущение.

Теперь стало ясно, что цивилизация средневекового Дальнего Востока выросла не только из каких-то чужеземных влияний, а имела и свою коренную, местную основу, свои собственные корни, которые уходят в туземную почву, в глубь истории местных аборигенов. Нашлись же и на Голубой сопке под слоем с обломками серых чжурчжэньских, а может быть, и бохайских сосудов остатки поселения несравненно более ранних земледельцев, вооруженных каменными орудиями труда.