Открытие ведьм

– Спасибо, Мэтью. И за это, и за то, что привезли Диану домой, – мы так волновались, – сказала Эм, отряхивая руки и свитер.

– Не за что, Эмили.

Эм он, похоже, очаровал сразу, с Сарой придется сложнее, хотя Сара и наблюдала с изумлением за ластившейся Табитой.

Я попыталась отойти в тень, пока Эм не разглядела меня как следует, но она уже разглядела.

– Диана!

– Сядь! – приказала Сара, выдвинув табуретку.

Мэтью скрестил руки, подавляя желание вмешаться. Волчий инстинкт, побуждающий его меня защищать, никуда не делся и в Мэдисоне. Мэтью реагировал, когда кто-то из созданий подходил чересчур близко ко мне, и относилось это не только к вампирам.

– Давай снимем рубашку, – предложила тетя, обведя меня взглядом.

Я послушно взялась за пуговицы.

– Может быть, посмотрим ее наверху? – Эм с беспокойством взглянула на Мэтью.

– Он это все уже видел. Вы, случайно, не голодны? – не оглядываясь, бросила Сара.

– Нет, – сухо ответил Мэтью, – поел в самолете.

Взгляды обеих тетушек защекотали мне шею.

– Сара! Эм! – возмутилась я.

– Просто на всякий случай, – мягко заверила Сара, рассматривая мою забинтованную руку, обмотанный, как у мумии, торс и прочие повреждения.

– Мэтью меня уже смотрел. Он врач, помнишь?

Она нажала пальцами на ключицу, и я сморщилась.

– Вот это он пропустил. Тоненькая, но трещина. А с ногой что?

Как всегда, от Сары ничего не удалось скрыть.

– Сильное растяжение плюс поверхностные ожоги первой и второй степени. – Мэтью не сводил глаз с рук Сары, готовый вмешаться, если она сделает мне очень уж больно.

– Откуда могли взяться одновременно ожоги и растяжение? – Сара обращалась с ним как со студентом-первогодком на обходе больных.

– Это случается, когда тебя вверх ногами подвешивает колдунья-садистка, – ответила я, продолжая морщиться: Сара ощупывала лицо.

– Что с рукой? – будто не слыша, осведомилась она.

– Глубокий порез – пришлось наложить швы, – терпеливо ответил Мэтью.

– Что вы ей давали?

– Обезболивающее, диуретик против отеков, антибиотик широкого спектра. – В его голосе начинало сквозить раздражение.

– А торс почему забинтован? – спросила, прикусив губу, Эм.

Я почувствовала, что бледнею.

– Подождем с этим, Эм, – сказала Сара, испытующе посмотрев на меня. – Начнем с главного: кто это сделал, Диана?

– Колдунья по имени Сату Ярвинен. Шведка, наверно. – Я инстинктивно прикрыла руками грудь.

Мэтью отвлекся, чтобы подложить дров в огонь.

– Не шведка, финка. Очень сильная, но, когда я снова ее увижу, она пожалеет, что на свет родилась.

– После меня от нее не так много останется, – вставил Мэтью, – так что поспешите, если хотите ее застать. Я обычно с такими делами не затягиваю.

Сара взглянула на него по-новому, почувствовав в этих словах не просто угрозу, как у нее, но твердое обещание.

– Кто лечил Диану, помимо вас?

– Моя мать и Марта, ее экономка.

– Им известны хорошие старые зелья, но я могу чуть больше, – засучила рукава Сара.

– Рановато для колдовства. Вы уже пили кофе? – Мой взгляд молил Эм о помощи, но та сказала, сжав мою руку:

– Не спорь, детка. Чем скорей Сара закончит, тем скорей ты поправишься.

Сара уже шевелила губами; Мэтью следил за ней как завороженный. Она легонько прикоснулась к моей скуле. Кость прошило током, и трещина тут же срослась.

– Ой! – Я схватилась за щеку.

– Сейчас пройдет. Раз стерпела такие издевательства, лечение и подавно вытерпишь. – Сара, обследовав щеку, принялась за ключицу – эта более толстая кость потребовала более сильного разряда. – Снимите с нее ботинок, – распорядилась она, уходя в буфетную.

Врач высочайшей квалификации подчинился без единого звука: когда Сара вернулась с мазью, моя нога уже покоилась у него на колене.

– В моем чемоданчике наверху есть ножницы, – сказал он, принюхиваясь к открытой банке. – Принести?

– Не надо. – Сара произнесла несколько слов, и бинт на лодыжке стал разматываться сам собой.

– Здо́рово, – позавидовал Мэтью.

– Рисуется она, – буркнула я.

Бинт свернулся в рулон, и все уставились на мою ногу. Выглядела она скверно и начинала гноиться. Сара спокойным голосом забормотала заклинания, но, судя по красным пятнам на щеках, ее одолевала ярость. Черные и белые отметины скоро пропали; воспаленное кольцо вокруг щиколотки осталось, но опухоль заметно спала.

– Спасибо, Сара. – Я пошевелила ногой, которую она мазала.

– Неделю без йоги и три без бега, Диана. Надо, чтобы нога отдохнула и зажила.

По ее велению лодыжку обмотал чистый бинт.

– Потрясающе, – покачал головой Мэтью.

– Не возражаете, если я и на руку взгляну?

– Нисколько. Там немного повреждена мышца – можете залечить?

– Посмотрим, – чуть самодовольно ответила Сара.

Четверть часа спустя после нескольких заклинаний на коже остался лишь тонкий красный рубец.

– Отличная работа. – Мэтью поворачивал руку туда-сюда, восхищаясь мастерством Сары.

– Вы тоже хорошо швы наложили. – Сара выпила залпом стакан воды.

Я потянулась за рубашкой, но Мэтью сказал:

– Посмотри́те еще и спину.

– Спина подождет, – огрызнулась я. – Сара устала, я тоже.

– Что там, Мэтью? – спросила она.

Мне в их иерархии отводилось последнее место.