Открытие ведьм

Мэтью, привычный к одеяниям всякого рода, уже натянул рубаху. Она была ему до колен, ниже торчали длинные белые ноги. Пока я собирала снятые одежки, он принес из столовой бумагу и одну из своих любимых ручек. Написал что-то, сложил листок, заклеил конверт.

– Записка для Сары, – объяснил он. – Попросим дом и ее сохранить.

Мы отнесли в гостиную лишние книги, конверт и значок паломника.

– Свет оставить? – спросил Мэтью, уложив это все на диван.

– Нет, только фонарь на крыльце. Вдруг Сара и Эм вернутся сюда еще ночью?

В темноте что-то слабо светилось зеленым – в качалке сидела бабушка. Ни Бриджит Бишоп, ни Элизабет рядом не было.

– До свидания, бабуля.

До свидания, Диана.

– Пусть дом сбережет эти вещи, – показала я на диван.

Ни о чем не волнуйся. Думай только о своем путешествии.

Мы прошли через весь дом к задней двери, выключая по пути свет. Мэтью взял из семейной «Доктора Фауста», серьгу, шахматную фигурку.

Я напоследок обвела взглядом родную коричневую кухню:

– До свидания, дом.

На мой голос из буфетной с мяуканьем выбежала Табита.

– До свидания, ma petite. – Мэтью почесал ее за ушами.

Отправляться мы решили из амбара: там царила тишина и не было современных отвлекающих факторов. Мы шли быстро, ступая босиком по заиндевелой траве. Когда Мэтью открыл дверь амбара, изо рта у меня вырвалось облачко пара.

– Холодно как. – Я плотнее закуталась в сорочку, стуча зубами.

– В Олд-Лодж будет огонь.

Мэтью отдал мне сережку. Я вдела ее в ухо и протянула руку за серебряной богиней.

– А еще что там будет?

– Вино, конечно же. Красное. – Мэтью вручил мне книгу, обнял, поцеловал в лоб.

– Где твои комнаты? – Я зажмурилась, вспоминая Олд-Лодж.

– Наверху, на западной стороне двора. С видом на олений парк.

– Как там пахнет?

– Домом. Дымком, жареным мясом после ужина у слуг, свечным воском, лавандой, которой пересыпают белье.

– Какие-то особые звуки?

– Самые обыкновенные. Звон колоколов Святой Марии и Святого Михаила, треск огня, храп собак с лестницы.

– Что ты там чувствуешь?

– Ничего такого… Олд-Лодж – это место, где я могу быть самим собой.

В хмелевом амбаре под конец октября ни с того ни с сего запахло лавандой. Я вспомнила записку отца – теперь мои глаза полностью открылись для возможностей, предоставляемых магией.

– Что будем делать завтра?

– Пойдем гулять в парк, – зашептал Мэтью, как железными обручами сдавливая мне ребра. – Если погода будет хорошая, поедем верхом. В это время года там, конечно, смотреть особенно не на что… В доме должна быть лютня – поучу тебя играть, если хочешь.

К лаванде примешивался еще один запах, пряный и сладкий. Мысленным взором я видела дерево, увешанное тяжелыми золотыми плодами. Даже руку к нему протянула, сверкнув бриллиантом, но достать не смогла. Меня охватили досада и неудовлетворенное желание, и я вспомнила слова Эмили: магия живет не только в голове, но и в сердце.

– У тебя в саду есть айва?

– Есть. Должно быть, как раз поспела.

Дерево растаяло, но медовый запах остался. Теперь я видела на длинном столе серебряное блюдо, в котором отражались свечи и пылающий в камине огонь. На блюде горкой лежали ярко-желтые плоды, от которых и шел аромат. Я представила, как мои пальцы, в настоящем сжимающие книгу, берут с блюда айву из прошлого.

– Я чувствую, как она пахнет. – Новая жизнь в Олд-Лодж уже взывала ко мне. – Держись за меня крепко и ни в коем случае не отпускай.

– Не отпущу, – твердо пообещал Мэтью.

– Теперь подними ногу. Поставишь ее, когда я скажу.

Мэтью усмехнулся.

– Я люблю тебя, ma lionne, – ответил он не совсем к месту, но этого оказалось довольно.

«Домой», – подумала я. Сердце сжалось от предвкушения.

Вдали звонил колокол.

Повеяло теплом невидимого огня.

Запахло лавандой, свечным воском, спелой айвой.

– Пора, – сказала я, и вместе мы сделали шаг в неизведанное.

Глава 43

В доме было неестественно тихо.

Сару угнетало не только то, что теперь никто не болтал, что разъехались кто куда семеро созданий, населявших дом так недавно, – ее мучила неизвестность.

Сара и Эм приехали с собрания ковена раньше обычного, якобы для того, чтобы уложить вещи для поездки с Фэй и Дженет. У дивана в семейной стоял пустой портфель, на стиральной машине лежала стопкой одежда.

– Ушли, – констатировала Эм.

Сара, дрожа, бросилась к ней в объятия:

– Что ты чувствуешь? У них все хорошо?

– Они вместе, – ответила Эм.

Не совсем то, что Сара хотела услышать, зато честно – иначе Эм не умела.

Они кое-как побросали собственные одежки в дорожные сумки. Табита и Эм сели в фургон к Фэй и Дженет, Сара отправилась запереть дом.

В прошлую ночь они с вампиром долго сидели в буфетной за бутылкой вина. Мэтью рассказывал Саре о своем прошлом, делился тревогой за будущее. Она слушала, стараясь не показывать страха и удивления, которые вызывали у нее некоторые подробности. Сама Сара была язычницей, но понимала, что Мэтью нужно исповедоваться, и добросовестно исполнила роль священника. Мэтью получил отпущение, хотя в душе Сара знала, что некоторые деяния нельзя ни забыть, ни простить.