Открытие ведьм

– Предрасположенность к управлению той или иной стихией. Судя по ним, ты способна вызывать не только колдовской ветер, но и колдовской огонь и колдовскую воду.

– Ты забыл про землю.

– Земля в ДНК означает обычно власть над растениями, но в сочетании с чарами и проклятиями – даже чем-то одним – показывает врожденный дар к ворожбе.

Тете Саре хорошо удаются заклинания. Эмили не очень, зато она летает на короткие расстояния и видит будущее. Всех колдунов различают по этому классическому принципу: одни ворожат, как Сара, другие пользуются магией. Иначе говоря, ты либо вызываешь что-то словами, либо просто обладаешь силой, которой пользуешься. Я закрыла лицо руками. С меня вполне бы хватило пророческого дара, которым владела мать, но власть над стихиями? Разговоры с мертвыми?

– Из этого списка у меня, кажется, проявились только четыре способности… ну пять.

– Думаю, больше. Ты передвигаешься с закрытыми глазами, подчиняешь себе Ракасу, пускаешь ток. У нас пока просто нет для всего этого названий.

– Но это, надеюсь, все?

– Не совсем. – Мэтью снова перевернул страницу. – Эти маркеры мы пока не можем идентифицировать. Обычно мы сверяем с анализом ДНК отчеты о деятельности соответствующего колдуна (иногда такого, который жил много сотен лет назад), но в нашем случае это не проходит.

– Анализ не объясняет, почему магия во мне активировалась только теперь?

– Для этого никакой анализ не нужен. Твоя магия пробуждается после долгого сна, вот и все. Ей надоело бездельничать, вот она и берет свое – кровь сказывается. – Мэтью грациозно поднялся на ноги и помог встать мне. – Простудишься, если будешь сидеть на земле, – не хватало мне еще перед Мартой оправдываться.

Он свистнул лошадям, и те, на ходу пережевывая травку, затрусили к нему.

Мы катались еще час, исследуя леса и поля вокруг Сет-Тура. Мэтью показал мне, где водятся кролики, – там отец когда-то учил его, как стрелять из арбалета, чтобы не выбить самому себе глаз. На обратном пути моя тревога относительно результатов анализа сменилась приятной усталостью.

– Завтра все будет болеть. Сто лет не выезжала верхом.

– По тебе не скажешь. – Впереди показались ворота замка. – Ты хорошая всадница, только одна не езди – здесь легко заблудиться.

Я понимала, что дело не в этом: Мэтью опасался, что меня могут найти.

– Хорошо, не буду.

Мэтью ослабил пальцы, стиснувшие поводья. Он привык к беспрекословному повиновению – просьбы и переговоры для него внове, – но ни единой вспышки гнева я сегодня не наблюдала.

Направив Ракасу впритирку к Дару, я взяла Мэтью за руку и коснулась губами его твердой холодной ладони.

Зрачки вампира расширились от изумления. Я отпустила его руку и повернула к конюшне.

Глава 20

После обеда, на котором Изабо, к счастью, отсутствовала, я хотела сразу взяться за «Aurora Consurgens», но Мэтью убедил меня сперва принять ванну, чтобы немного унять неизбежную боль в мышцах. На середине лестницы пришлось растирать сведенную ногу – впереди брезжила расплата за утренние восторги.

После божественно долгой ванны я надела свободные черные брюки, свитер, носки. В кабинете горел камин. Интересно, каково это – управлять огнем, подумала я, протянув к нему руки. Озаренные красно-оранжевыми отсветами пламени пальцы тут же засвербели в ответ, и я от греха подальше спрятала руки в карманы.

– Твоя рукопись рядом с компьютером, – сообщил Мэтью из-за письменного стола.

Черная обложка притягивала меня как магнит. Сев за стол, я осторожно раскрыла ее. Краски были еще ярче, чем мне запомнилось. Я полюбовалась королевой и перевернула страницу.

«Incipit tractatus Aurora Consurgens intitulatus» – «Сие есть начало труда, именуемого Восходом Зари». Слова мне были знакомы, но я все равно ощутила трепет, как при первом прочтении. «С нею приходит все доброе. Она известна как Мудрость Юга, взывающая к толпам на улицах града», – переводя с латыни, читала я. Книга изобиловала парафразами из Священного Писания и других текстов.

– У тебя здесь, случайно, Библии нет?

– Есть, только не помню где. – Мэтью привстал, не отрывая глаз от компьютерного экрана. – Сейчас поищу.

– Не надо, я сама.

Книги у Мэтью стояли не по размеру, а в хронологическом порядке. Первая полка была жутко древняя – дух захватывает, если подумать, что на ней может отыскаться. Утраченные труды Аристотеля?

Около половины книг было расставлено корешками внутрь – имена авторов или названия значились толстыми черными буквами на обрезе, – но на середине комнаты корешки уже были повернуты наружу, щеголяя золотым и серебряным тиснением.

Минуя рукописи с толстыми неровными страницами и греческими названиями, я искала толстую печатную книгу. Наткнувшись на том в коричневом переплете с позолоченной надписью, мой указательный палец замер.

– Мэтью, неужели это действительно «Biblia Sacra» тысяча четыреста пятидесятого года?

– Действительно, – машинально ответил Мэтью, чьи пальцы летали по клавишам с нечеловеческой быстротой.