Открытие Земли

«Здесь я уперся в оконечность Новой Гвинеи, побережье которой тянется с востока на запад. Эта земля населена смуглыми и нагими индейцами, носящими набедренные повязки из листьев. Их вооружение состоит из дротиков, тяжелых палиц и щитов, украшенных красивыми перьями… Вдоль этой большой земли расположено много обитаемых островов. По всему берегу встречаются удобные гавани, широкие реки, плодородные равнины. За этими островами тянутся рифы и отмели, так что сами острова находятся между этими опасными для кораблей местами и твердой землей. Однако посредине все же можно найти узкий проход. Нами взяты во владение все эти гавани именем вашего величества… Пройдя триста лиг вдоль побережья, мы обнаружили, что широта, под которой находились наши корабли, уменьшилась на два с половиной градуса, так что мы очутились на девятом градусе. Дальше двигаться было невозможно из-за многочисленных мелей и сильного течения, что заставило нас отойти от берега и повернуть на юго-запад. Там были большие острова, а на юге виднелся целый ряд других. Жители этих островов черны как смоль, отличаются большой силой и ходят совсем нагие. Оружием им служат длинные и крепкие копья, стрелы с каменными наконечниками и грубо сработанные палицы».

На основании этого отчета географы пришли к единодушному заключению, что Торрес прошел вдоль побережья настоящей Австралии через пролив, отделяющий австралийский полуостров Йорк от южного берега Новой Гвинеи. Это бурный и опасный пролив в конце XVIII в. был справедливо назван Торресовым проливом.

(Таким образом, Торрес открыл южный берег Новой Гвинеи и северную оконечность Австралийского материка. В 1607 г. он написал подробный отчет о своем плавании, который испанские власти, в надежде на лучшие времена, держали под строгим секретом. В 1762 г., когда англичане во время Семилетней войны заняли Манилу и овладели государственным архивом, отчет Торреса попал в Англию и спустя несколько лет привлек внимание географа Александра Далримпла, который и предал его гласности.)*

Нам остается теперь сказать несколько слов о путешественниках XVII в., способствовавших более подробному и точному ознакомлению современников со странами малоизвестными или вовсе не исследованными.

Одним из таких путешественников был купец Франсуа Пирар из Лаваля. В 1601 г. он отправился из французского порта Сен-Мало по торговым делам в Индию и потерпел крушение в Индийском океане, у Мальдивских островов. Этот архипелаг состоит не менее чем из двадцати тысяч коралловых островов (атоллов), вытянутых в меридиональном направлении от мыса Коморин (южная оконечность Индостана) до экватора.

Впоследствии Пирар рассказал в своих воспоминаниях, как он спасся при кораблекрушении и провел семь долгих лет на Мальдивских островах, хорошо изучив за это время местный язык, нравы и обычаи жителей. Записки Пирара, полные занимательных подробностей, до сих пор не утратили своего значения, так как путешественники очень редко посещают этот архипелаг из-за его нездорового климата и изолированного положения.

В 1607 г. бенгальский раджа послал на Мальдивские острова несколько кораблей, чтобы захватить пушки, оставшиеся там после гибели португальской эскадры. Несмотря на свободу, которой наслаждался Пирар, обзаведшийся на острове собственным хозяйством, он тосковал по родине и не преминул воспользоваться первой представившейся возможностью покинуть архипелаг. Вместе с ним были три его товарища, так же, как и он, случайно уцелевшие из всего экипажа. Но одиссея Пирара на этом не кончилась. Сначала его перевезли на остров Цейлон, потом переправили в Бенгалию, а оттуда он бежал в Кочин, где был заподозрен португальцами в шпионаже и заключен в тюрьму. Здесь он заболел и в 1608 г. был перевезен в тюремную больницу в Гоа. (Вырвавшись на свободу, он совершил два путешествия в страны Востока, побывал на Цейлоне, в Малакке, на островах Тернате, Диу, Банда и т. д.)* Потом Пирар снова был брошен в тюрьму и только в 1611 году вернулся в свой родной город Лаваль. После стольких передряг путешественник, без сомнения, нуждался в покое, и, судя по тому, что история умалчивает о конце его жизни, можно предположить, что остаток своих дней он провел без всяких приключений.

Если почтенный французский буржуа Франсуа Пирар попал в водоворот чуть было не погубивших его случайностей из-за страсти к быстрому обогащению, то итальянского дворянина Пьетро делла Балле увлекли в не менее яркие приключения обстоятельства романтического характера. Принадлежа к знатному роду, он служил солдатом в папских войсках, а затем преследовал корсаров[213] на море. Когда он вернулся в Рим, сердце его ветреной возлюбленной было уже занято другим, более удачливым соперником. Кавалер делла Балле решил, что только путешествие «к гробу Господню» исцелит его от несчастной любви.