Открытие Земли

Седьмого октября экипаж флотилии был взволнован выстрелом бомбарды[93], раздавшимся с «Ниньи», которая шла впереди. Этот условный сигнал должен был, по распоряжению Колумба, оповестить флотилию, как только будет замечена земля. Братьям Пинсон, находившимся на борту «Ниньи», показалось, что они видят землю. Однако вскоре обнаружилось, что это была очередная ошибка. Так как Пинсоны утверждали, что видели попугаев, летящих к юго-западу, адмирал согласился слегка изменить направление. Это отклонение от курса было сделано очень кстати: если бы флотилия продолжала идти прямо на запад, она могла бы наскочить на острые рифы Багамских островов и потерпеть крушение.

Корабли плыли по новому направлению три дня, но земля, так долго и страстно ожидаемая земля, упорно не показывалась! Каждый вечер солнце скрывалось все за той же равнодушной линией океана. Экипаж то и дело становился жертвой оптического обмана. Матросы роптали, выражая недовольство Колумбом, «этим генуэзцем», который завлек их на край света.

Некоторые историки, рассказывающие о плавании Колумба, несколько преувеличивают, повествуя о жестоких сценах, разыгравшихся на адмиральской каравелле. Если верить им, жизни адмирала угрожали бунты на «Санта-Марии». Кроме того, они указывают, что в результате различных препирательств в качестве своего рода сделки адмиралу дали всего три дня, по истечении которых, если не появится земля, флот должен был отправиться в обратный путь в Европу. Можно утверждать, что подобные истории — только лишь сказки, выдуманные романистами тех времен. Ничто в дневниках самого Колумба не может подтвердить их. Но сообщить об этих версиях стоит, потому что нельзя упустить ничего из сведений, относящихся к генуэзскому мореплавателю, а чуточка выдумки не повредит такой великой личности, как Христофор Колумб.

Как бы там ни было, на бортах каравелл были недовольные — это факт, но экипажи, поставленные на место словами адмирала, его энергичным взглядом в неизвестное, не отказывались повиноваться.

На счастье Колумба, 11 октября матросы с каравеллы «Пинта» выловили в море свежеотломленную ветку и небольшую палку, обработанную руками человека. Почти в то же время люди с корабля «Нинья» заметили ветку шиповника, усеянную свежими ягодами. Все воодушевились и обрадовались, видя эти признаки близости земли.

Наступившая ночь покрыла море мраком. «Пинта», самый быстроходный корабль из всей флотилии, держалась впереди адмирала. Христофор Колумб ни на минуту не покидал капитанского мостика. Он до боли в глазах всматривался в горизонт. В ночном тумане ему чудились вдали какие-то огни: они то мерцали, то потухали, то вспыхивали вновь.

Вдруг с «Пинты» раздался голос матроса Родриго де Триана:

— Земля! Земля!

Что должно было произойти в этот момент в душе Колумба? Испытывал ли хоть один человек, с тех пор как появился род людской, эмоции, сравнимые с чувствами великого мореплавателя в тот момент? Может быть, даже стоит утверждать, что глаза, первыми увидевшие новый континент, принадлежали адмиралу? Но это ведь не важно: слава Колумба состоит в том, что он вышел в море, а не в том, что он куда-то прибыл.

Около двух часов ночи выяснилось, что берег и в самом деле близок. Каравеллы были от него на расстоянии двух часов хода. Все моряки запели взволнованными голосами «Salve Regina»[94].

При первых лучах восходившего солнца в двух лигах под ветром увидели маленький островок. Он входил в группу Багамских островов. Колумб назвал его Сан-Сальвадор. Чуть позже, опустившись на колени, генуэзец начал декламировать гимн святого Амвросия и святого Августина: «Те Deum laudamus, te Dominum confitemur»[95]

.

Вскоре на берегу появилось несколько голых людей, пристально рассматривавших корабли. Христофор Колумб сел в шлюпку вместе с обоими капитанами, королевским инспектором Родригом Санчесом де Сеговия, нотариусом флотилии Родриго де Эсковеда и другими должностными лицами. Адмирал сошел на берег в алой одежде поверх лат, с развернутым королевским знаменем. Оба капитана несли знамена с зеленым крестом, вокруг которого переплетались буквы «F» и «I» — инициалы Фердинанда и Изабеллы. Именем короля Леона и королевы Кастилии адмирал торжественно вступил во владение островом Сан-Сальвадор.

Во время этой церемонии туземцы окружили Колумба и его спутников. Вот как описывает сам Колумб в своем дневнике сцену первого знакомства с жителями:

«Поскольку они держали себя дружественно по отношению к нам и поскольку я сознавал, что лучше обратить их в нашу святую веру любовью, а не силой, я дал им красные колпаки и стеклянные четки, что вешают на шею, и много других малоценных предметов, которые доставили им большое удовольствие. И они так хорошо отнеслись к нам, что это казалось чудом. Они вплавь переправлялись к лодкам, где мы находились, и приносили нам попугаев, и хлопковую пряжу в мотках, и дротики, и много других вещей и обменивали все это на другие предметы, которые мы им давали, как, например, на маленькие стеклянные четки и погремушки. С большой охотой отдавали они все, чем владели.