Открытие Земли

Не прошло и трех лет после первого похода Кортеса, как под властью кастильской короны оказалась территория, простирающаяся более чем на четыреста лье вдоль берегов Атлантического океана и более чем на пятьсот — вдоль Тихого; и всю эту огромную территорию, за малым исключением, отличало совершенное спокойствие.

Вернувшись в Мехико после бесполезной экспедиции в Гондурас, которая стоила испанцам почти столько же времени и почти стольких же мучений, как и завоевание Мексики, Кортес через несколько дней получил от своего временного заместителя уведомление с приглашением отправиться в Испанию, чтобы очиститься от обвинений. Он не торопился подчиниться этому приказу, надеясь, что это распоряжение будет отозвано. Но неутомимые клеветники, озлобленные враги, как в Испании, так и в Мексике, так насели на Кортеса, что тот почувствовал себя обязанным поехать и представить свои оправдания, изложить свои жалобы и открыто потребовать одобрения своего поведения.

Итак, Кортес уехал в сопровождении своего друга Сандоваля, де Тапиа и нескольких ацтекских вождей, в числе которых находился сын Монтесумы. Он высадился в Палосе в мае 1528 г., в том самом месте, куда ступил за тридцать пять лет до него Христофор Колумб, и был принят с таким же энтузиазмом и таким же ликованием, как и открыватель Америки. Он встретил здесь Франсиско Писарро, будущего завоевателя Перу, который прибыл из Нового Света, чтобы просить поддержки у испанского правительства. Из Палоса Кортес отправился в Толедо, где находился в то время королевский двор.

Известие о возвращении знаменитого конкистадора всколыхнуло всю Испанию и сразу же расположило в его пользу общественное мнение. Все возведенные на него обвинения в возмущении против королевской власти и в стремлении к независимости были мгновенно опрокинуты его внезапным появлением. Путь Кортеса из Палоса в Толедо превратился в настоящее триумфальное шествие. Все хотели видеть человека, совершившего столько подвигов. «Дома и улицы больших городов, — говорит Прескотт, — были переполнены зрителями, нетерпеливо ожидавшими проезда героя, который своими единоличными усилиями покорил для отечества целую империю и, окруженный великолепием и славой, казался не вассалом, а неограниченным монархом».

Карл V, конечно, понимал, что сама мысль о возможности наказания человека, прибавившего к его короне лучшую жемчужину, вызвала бы всеобщее негодование. Кортес получил несколько аудиенций и был награжден высшими знаками отличия. Король не отказался принять завоеванную им империю и великолепные подарки. Со своей стороны, Карл V полагал, что сделал для Кортеса все, пожаловав ему вместе с богатыми угодьями в Мексике титул маркиза дель Валье-Оахака и патент на чин «генерал-капитана Новой Испании и Южного моря». Но несмотря на все домогательства Кортеса, король так и не пожелал восстановить его в правах наместника. Вскоре Кортес женился на племяннице кастильского сановника герцога де Бехара. Суетная светская жизнь, так мало отвечавшая деятельной натуре и привычкам конкистадора, довольно быстро приелась ему, и в 1530 г. он снова отправился в Мексику.

(Здесь Кортесу пришлось столкнуться с так называемой «Аудиенсией» — судебно-административной коллегией, посланной королем в Новую Испанию во главе с Нуньо Гусманом. «Аудиенсия» вместе со своим начальником самым беззастенчивым образом грабила и разоряла страну. «Вообще произвол все рос да рос, — пишет Берналь Диас. — Между прочим, клеймение рабов достигло небывалых размеров, так что провинция Пануко совершенно обезлюдела».

Больше всех бесчинствовал сам Нуньо Гусман. «Он предпринял поход в провинцию Халиско[135], где нахватал уйму золота, действуя гадкой хитростью и небывалым насилием».

Бесконечные ссоры и распри с королевским наместником и «Аудиенсией» так надоели «маркизу дель Валье-Оахака», что он уехал в свои обширные поместья и начал там заниматься земледелием. Он впервые ввел в Мексике сахарный тростник, шелковицу, коноплю и лен и стал заниматься разведением мериносовых овец.)*

Но мирная жизнь, лишенная приключений, была чужда предприимчивому духу Кортеса. В 1532 и в 1533 гг. конкистадор снарядил одну за другой две экспедиции, которые отправились к северо-западу вдоль берегов «Южного моря» (Тихого океана): Одному из кораблей удалось достигнуть южной оконечности полуострова Калифорния, но пролив из Тихого океана в Атлантический, который так упорно искал Кортес, и на этот раз не был найден.

Таков был печальный результат походов Кортеса, не принесший ни одного дуката[136], тогда как потрачено на них было не меньше трехсот тысяч золотых кастельяно.