Открытие

— Кто… кто это? — пробормотал он растерянно.

Пэр Андерматт не ответил, и Фемистокл обошёл вокруг него и наклонился, чтобы разглядеть лицо девочки.

От увиденного его пронзил ледяной страх — он отказывался в это верить.

— Ребекка!

— Она мертва, Фемистокл, — прошептал Пэр Андерматт.

Его голос был пустым. Слёзы катились по лицу, но голос был абсолютно бесчувственным, будто что-то в нём умерло.

— Я её погубил.

— Но это… это же абсолютно невозможно, — потрясённо выдохнул Фемистокл. — Она ведь не может… я имею в виду… она… не может здесь…

— Это моя вина, — сказал Пэр Андерматт всё тем же ужасным бесцветным голосом, в котором погасло любое человеческое чувство, и от этого становилось ещё страшнее. — Я её погубил.

— Что случилось? — спросил Фемистокл. — Неужели это Огонь?..

— Нет, — перебил его Андерматт. — Это я. Я один.

Он всхлипнул, но даже всхлип будто вышел из стального горла.

— Я её сюда привёл, когда был на той стороне. Я хотел, чтобы она всё узнала. Но они… они её столкнули в шахту.

Фемистокл посмотрел наверх. Там, где должен был находиться потолок, он увидел мрачный туннель, ведущий в бесконечность, стены которого будто бы состояли из медленно вращающегося дыма.

— Это на самом деле она, — потрясённо пробормотал он. — Я не думал, что она разыщет дорогу.

— Но она её нашла и заплатила за это жизнью, — пробормотал Пэр Андерматт.

— И в-в-вы н-н-ничего не сможете сделать? — тихо спросила Папильотка. — Может быть, с помощью исцеляющего волшебства?

И хотя Фемистокл знал, что это не поможет, он протянул руку, дотронулся до лба Ребекки и прислушался. Убрав руку, чародей печально покачал головой.

— Мне очень жаль, — пробормотал он. — Я могу лечить многие болезни, но и моим возможностям есть предел. Её спасти невозможно: душа уже на пути в мир по ту сторону Тени.

Пэр Андерматт поднял голову. Слёзы его иссякли, и некоторое время он смотрел на Фемистокла ледяным взглядом.

— Нет, — сказал он, — я мог бы кое-что сделать.

Из складок одежды он достал чёрный зеркальный осколок, — размером с детский пальчик и по краям уже немного стёртый, — так часто он держал его в руках.

Фемистокл оторопел.

— Андерматт! Подумай, что ты делаешь!

Пэр Андерматт молчал. Выражение невыносимой боли вдруг исчезло из его взгляда и сменилось решимостью.

— Если ты пожертвуешь этим осколком, то навечно останешься в Мире теней, — восликнула Папильотка и даже ни разу не заикнулась. — Подумай, что ты делаешь! Ты не сможешь появляться в этом мире даже в виде призрака. И никогда больше не увидишь Ребекку.

Пэр Андерматт помолчал. С нежной печальной улыбкой он наклонился и поцеловал Ребекку в разбитые губы, потом выпрямился и положил осколок на её лоб.

Сон и клятва

Ребекка очнулась с довольно сильной головной болью, воспоминанием об ужасном сне и отвратительным привкусом во рту.

Осторожно открыв глаза, она повернула голову и обнаружила, что лежит в постели в своей комнате. А где же она должна ещё быть? Она ощупала больную голову и испуганно охнула, почувствовав колющую боль в указательном пальце.

Она резко поднялась и села. Что-то острое и сверкающее только что лежало на её лбу, а теперь упало и затерялось в складках одеяла. Ребекка оторопело смотрела на тёмно-красные капельки крови, скатывающиеся с пальца, пораненного осколком. Затем подержала палец во рту, чтобы не измазать постель, спустила ноги на пол и пошарила другой рукой в складках одеяла.

Это действительно был осколок зеркального стекла, заметно стёртый по краям, длиной около двух сантиметров, — точно такой же, какой она видела во сне. Стало немного страшно: а вдруг этот сон…

Да нет же, что за ерунда! Снова её фантазия разыгралась, — только и всего. От Саманты, конечно, можно ждать каких угодно гадостей, но ведь она не убийца! Ребекке было ужасно неловко за то, что в её сне совершил Том. А что уж говорить о прочем — драконе, волшебнике Фемистокле, заикающейся феечке и маленьком гноме-кубике… Это был сон — и точка!

Даже если всё было как наяву.

Головная боль между тем прошла, но и без того на теле не было ни одного живого места. Ребекка чувствовала себя так, будто прыгнула из самолёта без парашюта и вдобавок прокатилась по длиннющему склону, посыпанному галькой. И на шее ощущалось жжение.

Девочка подняла руку, потрогала шею да так и застыла. Она нащупала тонкую, длиной около двух сантиметров, царапину, притом довольно свежую — именно там, где во сне её поранила Саманта…

По спине пробежал холодок. Это было… ужасно.

Инстинктивно она посмотрела в ту сторону, где стояла кровать соседки по комнате. Постель была не разобрана; Саманта, видимо, не появлялась здесь со вчерашнего вечера. Могло ли быть так, что…

С бьющимся сердцем Ребекка снова взяла осколок в руку, с минуту внимательно разглядывала его и сжала в кулаке.

В то же самое мгновение она осознала, что всё было наяву.