Открытия и гипотезы, 2012 №1

Русы во главе с князем Аскольдом появились в окрестностях Константинополя 18 июня. Для местных жителей это стало полной неожиданностью. Они плохо представляли, кто вообще такие эти пришельцы, а их поведение, сопровождавшееся грабежами и насилием над мирным населением, воспринималось как наказание Божие за грехи. Не имея ни опыта, ни желания штурмовать стены столицы, русы ограничились разбоем на материковом побережье и Принцевых островах.

Поход закончился так же неожиданно, как и начался. Русы, так и не встретив серьезного сопротивления, просто развернулись и ушли восвояси, оставив в сердцах византийцев недобрую память.

Следующие походы проходили примерно по тому же сценарию. Легендарный поход 907 г., когда византийцы перекрыли цепью вход в гавань Золотой Рог, и Олег приказал вытащить корабли на колеса и под парусами подойти к Константинополю, и поход Игоря в 941 г., задумывались и осуществлялись как грабительские набеги с целью получения максимального количества материальных средств.

Поход 907 г., однако, настолько овеян легендой, что вовсе неясно, был ли он на самом деле. С одной стороны, полное молчание о нем зарубежных источников, в первую очередь, византийских, ставит сам факт похода под сомнение. С другой — в распоряжении историков имеется русско-византийский договор 911 г, характер которого вполне позволяет предполагать, что толчком к его заключению стало какое-то неординарное событие, например, удачный военный поход русов на столицу Империи. Вместе с тем имеется информация о союзе Руси и Византии в 909 — 910 гг. и об участии русов в критской экспедиции 910 г. в качестве союзников ромеев.

В реальности Игорева похода сомневаться не приходится: он известен не только русским, но и византийским, и хазарским источникам. Они единогласно утверждают, что такая акция впрямь имела место, но значительно расходятся в передаче развития событий. В наиболее, как нам кажется, аргументированной попытке согласовать разноречивые версии источников, ход военных действий выглядит следующим образом.

Русь, готовясь к войне с Византией, заключила мирный договор с Хазарским каганатом, отношения с которым до этого были достаточно напряженными. Таким образом обеспечивался тыл от потенциального нападения опасного соседа.

Войско Игоря состояло из трех частей. Это собственно русские отряды Игоря, союзные печенежские контингенты и отряд под командованием некоего Хальги (то ли подданный Игоря, то ли его союзник, глава независимой от Киева варяго-русской дружины, незадолго перед тем неудачно воевавший против Каганата на его южных границах). Хальги отправился на Царьград из района Керченского полуострова. Когда его корабли проходили около Корсуня (современный Севастополь, в то время — владения Византии), местный стратиг отправил к императору гонца с предупреждением об опасности. Параллельно весточку в Царьград отправили и болгары, вдоль побережья которых прошел флот Игоря.

Хотя армия и флот Империи в этот период вели боевые действия против арабов, императору Роману удалось организовать нападающим достойный отпор. В константинопольской гавани насчитывалось полтора десятка старых судов-хеландий. Пока русы занимались набегами на прибрежные районы, корабли были оснащены устройствами для метания греческого огня и 11 июня 941 г. эта новоорганизованная флотилия вышла навстречу основным силам Игоря. Сражение произошло у г. Иерон, на входе в Босфорский пролив. Справиться с громоздкими и неповоротливыми судами ромеев для русичей не составляло труда, и они ринулись навстречу византийскому флоту. По сообщению немецкого хрониста Лиутпранда Кремонского, Игорь даже приказал брать противника живьем — видимо, надеясь на последующий выкуп или продажу в рабство на восточных рынках. Однако факт наличия на хеландиях огнеметных устройств стал полной неожиданностью и настоящим шоком. Когда русы со всех сторон обступили противника, тот применил свое секретное оружие. Видя изрыгающееся пламя, от которого деревянные корабли моментально воспламенялись, суда, не попавшие под обстрел, стали отступать, а воины с горящих кораблей прыгали в воду, надеясь доплыть к своим или добраться до берега.

После Иерона русское войско оказалось разделенным, и, вероятно, отдельные отряды имели слабое представление о судьбе друг друга. Игорю с некоторой частью воинов (по сообщению византийского историка Льва Диакона, в его распоряжении оставалось порядка десяти кораблей) удалось-таки вернуться на Русь.