Открытка

Несмотря на всю романтичность бивуачного существования под шатрами, Калли прекрасно понимала, что ей во что бы то ни стало надо найти себе постоянный угол еще до наступления холодов. И сразу же возникала другая проблема. Что, если с ее возвращением к работе служанки в каком-нибудь баре к ней снова вернется пагубная страсть к спиртному? А к любой другой работе она – увы! – уже просто непригодна.

Однажды утром она принялась заворачивать в старую газету несколько яблок про запас, и тут ей на глаза попался заголовок, который заинтересовал. Калли развернула яблоки, разгладила измятую газету и принялась за чтение. Чтение давалось с трудом. Во-первых, она уже отвыкла читать, а во-вторых, буквы прыгали и расплывались перед глазами. Очками она так и не успела обзавестись. Некий политический деятель по фамилии Айри Нив лоббировал в парламенте принятие закона, по которому все узники концлагерей должны получить от государства полную компенсацию за годы, проведенные в заключении. Германия уже перечислила на эти цели миллион фунтов стерлингов, и вот член парламента горячо заверял читателей, что все, кто выжил в том аду, получат соответствующие выплаты в положенный срок. Что ж, она тоже вполне может претендовать на свою долю в этом пироге. Калли свернула газету и спрятала ее в карман, решив вернуться к статье еще раз. Надо посоветоваться с Петель и другими членами коммуны. Может быть, молодежь предложит что-то дельное.

Калли вдруг вспомнила Селину и сотни, тысячи других загубленных в лагерях людей. Этим несчастным уже не нужны никакие компенсации. Но она-то еще жива! И еще вправе потребовать от властей свои деньги. Солидная сумма снова поможет ей встать на ноги. Но для того, чтобы претендовать на получение компенсаций, ей придется круто поменять образ жизни, покинуть коммуну «Закат солнца» с ее простотой нравов и легкостью существования, снова вернуться в тот мир, где люди ходят в цивильной одежде, заполняют десятки всяких бланков и анкет. А для начала она должна будет зарегистрироваться как жительница Лондона. Ее военная пенсия в последние годы шла на книжку, но странствия по стране забросили ее далеко от того места, где предположительно должна была храниться на счете ее пенсия. Впрочем, сберкнижка у нее на руках, а это весомое доказательство, что она – это она. Все же остальные документы, включая и паспорт, были потеряны, утрачены, рассеяны по белу свету. Фактически перед лицом закона ее уже просто не было. Да и не только перед лицом закона.

Калли не нужны были зеркала, чтобы понять, что у нее вид законченной бродяжки: волосы висят патлами, самодельные штаны из сермяжки и бесформенный шарф на голове. Пара приличных платьев валялась в ее сумке, но они были такими грязными и затасканными, что нужно потратить немало времени, чтобы привести их в порядок, прежде чем рискнуть напялить их на себя и показываться на людях.

А что станется с Долли? Как она вытерпит сидеть днями на цепи в ожидании хозяйки, пока та станет искать им кров над головой и работу? Долли спасла ее от беспробудного запоя, от пьяного угара бесконечных кабаков и баров. По сути, она подарила ей новую жизнь. Так, может, лучше ничего не менять? Остаться здесь? Тут и детворы полно, которые любят повозиться с Долли. Вон она как похорошела, пополнела, шерстка стала блестящей и гладкой. Так как же после такой райской жизни она снова потащит бедное животное в мир, где ей никто не рад и она никому не нужна?

Калли ласково гладила собаку по спине, сосредоточенно обдумывая, что делать. Долли дала ей так много! Абсолютная преданность, любовь без оглядки, настоящая верность. А взамен ей надо совсем мало: еда и уважительное отношение. Да, Долли снова возродила ее к жизни, она помогла ей почувствовать ответственность за кого-то еще, помимо себя. Старая овчарка стала в жизни Калли вторым самым дорогим существом на свете после сына. В какой-то степени она даже заменила ей Дезмонда. Долли заслуживает того, чтобы дожить остаток дней тихо, спокойно, сыто. Последнее время она все больше спит, верный признак дряхлости и приближения конца. Шумные улицы, толпы пешеходов вокруг – все это станет для нее нервным потрясением и мукой. К тому же годы лишений, каменный пол в качестве постели сделали свое дело: у собаки развился жутчайший артрит.

– Я не могу взять тебя с собой, – снова и снова повторяла Калли. Рыдания душили ее. – Да, я буду скучать, очень скучать! Но если я решусь, то поеду одна, а ты пока останешься здесь.