Открытки от незнакомца

– Ну не знаю, – говорит отец, откидываясь на спинку стула и глядя на Джо так, словно они с ним общаются на каком-то неведомом женщинам языке. – Как мне хвастаться перед Джозефом своими дочками, когда ты их все время прячешь? Не можешь, что ли, справиться на кухне одна? Так суетишься, как будто у нас впервые воскресный обед. – Отец очень доволен собой, его хлебом не корми, дай принизить жену и задрать перед Джо нос. – Кстати, нам с Джозефом надо еще выпить. В кладовке есть пиво, принеси нам по баночке.

Энни видит, что матери трудно сделать так много всего сразу.

– Я принесу, папа, – говорит она и срывается с места, не давая ему опять заворчать. Мать выходит следом за ней с опущенной головой.

– Придется мне самой резать мясо, – говорит она в кухне, где их не могут услышать. От волнения ее голос стал пронзительным, после каждого слова слышится хрип. – Дальше ждать было нельзя. Он будет недоволен, но ничего не поделаешь.

– Все будет хорошо, мама, – подбадривает ее Энни. – Вот увидишь, он ничего не заметит. Я отнесу им пиво, вернусь и помогу тебе.

Она хватает банки и стаканы – для порядка, потому что они, конечно, окажутся лишними, – и торопится назад в столовую. Отец разошелся не на шутку, Джо хохочет над его речами. Урсула сидит насупленная, судя по ее виду, она предпочла бы очутиться подальше отсюда.

– Правда ведь, Энни? – грохочет отец при виде младшей дочери. – От физиономии Урсулы молоко киснет. Неудивительно, что юный Джозеф взял курс на тебя. Внешностью ты проигрываешь сестре, да и фигура у тебя, скажем прямо…

Энни ни жива ни мертва. Она ставит на стол банки с пивом и стаканы и пятится, сложив руки на груди. Она косится на Джо, надеясь, что он в ужасе от услышанного или хотя бы сочувствует ей, но он не сводит глаз с ее отца и хохочет еще громче прежнего. Неужто он на его стороне? Она переводит взгляд на Урсулу и видит, как та качает головой: дескать, не обращай внимания, ну их!

– Зато наша Энни умеет улыбаться, – завершает отец свою тираду.

– Пойду помогу маме, – бормочет Энни и исчезает из столовой.

– Джозеф вроде милый, – говорит ей мать, она успела успокоиться. – Он понравился твоему отцу. Это хорошо. – Энни видит у локтя матери откупоренную и почти пустую бутылку шерри, но делает вид, что ничего не замечает. – Возьми овощи, я принесу мясо и соус. – Она протягивает дочери кухонное полотенце.

Энни забирает горячее и семенит следом за матерью, чтобы осторожно опустить блюда на подставку в центре стола. Сервировочные ложки заранее повернуты ручками к отцу.

– Что это со мной? – спохватывается мать. – Забыла про тарелки! О чем я только думала?

– Как всегда, ни о чем, – говорит ей муж. – Видишь, что у меня за семейка, Джозеф? Я окружен никчемными идиотками.

У Джо и это вызывает смех, хотя уже не такой уверенный. Глядя на Энни, он вопросительно приподнимает одну бровь. Она пожимает плечами. Что тут скажешь? Добро пожаловать в семейку Кемп.

– Сейчас принесу. Они там греются. Я мигом!

Снова мать, пытаясь сохранить самообладание, переходит едва ли не на визг. Она исчезает и через несколько секунд возвращается со стопкой тарелок, увенчанной соусником. Энни затаив дыхание ждет катастрофы, но у матери получается аккуратно поставить все принесенное на стол. Она проводит над едой руками, проверяя, все ли разогрелось, и это похоже на благословение.

– Ну, Джозеф, – обращается она наконец к гостю, – что вам положить?

– Если можно, всего понемножку, благодарю вас, миссис Кемп. – Джо уверенно ей подмигивает.

Мать краснеет, как девчонка. Урсула закатывает глаза, но у Энни эта ситуация вызывает гордость. Красавчик – ее с потрохами! К Джо движется его нагруженная едой тарелка.

– Соус? – предлагает ему Энни.

Джо кивает и опять подмигивает, теперь ей. Это заговорщическое подмигивание – свидетельство того, что он все понимает и что вместе они преодолеют трудности.

– Что ты, черт возьми, сделала с этим мясом? – неожиданно взрывается отец. Атмосфера резко сгущается. Энни прикусывает губу. – Чем ты его нарезала, женщина? Пилкой для ногтей? Или чайной ложечкой? Испортила отменный шмат говядины, сонная корова! Такое мясо нынче недешево, знаешь ли, Джозеф. Это не какая-нибудь корейка или пашина, а настоящий щуп! Лучше бы была пашина, ее не так жалко. – Он отодвигается от стола, чтобы встать.

Мать уходит в себя, ее проклюнувшаяся было уверенность испаряется без следа.

– Извини, – лепечет она, – я сделала что смогла. Тебя не было, пришлось резать самой, иначе было бы испорчено все остальное.

– Понятно, – отвечает отец, медленно кивая. – Оказывается, это моя вина. Моя жена не умеет обращаться с разделочным ножом, а виноват почему-то я. Теперь ты видишь, Джозеф, каково мне приходится?

– Сам бы нарезал, если бы вернулся из паба, когда мама просила. А так справляться пришлось нам, – спокойно говорит Урсула.

Энни каменеет и упирается взглядом в свою сервировочную салфетку, ее вдруг завораживает изображенная на ней сцена охоты. Мать со свистом втягивает воздух. Все ждут неизбежной развязки, но молчание нарушает Джо.