Открытки от одиночества

— Наверное. Хотя иногда думаю, что только в романах и фантазиях. А в реальной жизни — нет. Но все-таки, наверное — есть, просто очень редко встречается.

— Да, ведь драгоценные камни в земле тоже есть, хотя этого и не скажешь, когда копаешься на огороде… А если любовь есть, то что это такое?..

— Не знаю…

— А как думаешь? Ведь это надо обязательно знать, а то, представляешь, встретим и не узнаем!..

— Что такое любовь?.. Ну, наверное, это то, что остается, когда убрать все остальное.

— Как это? — Я спросил, пытаясь представить, что Кана имеет в виду. Она шевелила губами, видимо, пытаясь выразить словами свою мысль. — Можешь на примере?

— На примере?.. Сейчас попробую. Вот, что такое огонь?..

Я молчал, думая, что вопрос отвлеченный, но Кана смотрела на меня, явно ожидая ответа.

— Огонь? Мне сразу представляется полянка в лесу и костер, в котором можно печь бананы. Не сразу, конечно, когда угли останутся… Сухие ветки, листья, по ним бегают языки красного пламени. И в них надо подкладывать не очень сухие толстые ветки, чтобы огонь успел их обсушить и перескочить, когда закончится листва…

— Странный у тебя какой-то огонь! — хмыкнула Кана. — Где ты в наших джунглях видел сухие листья и ветки?!

— Да я из детства вспоминаю.

— А, понятно. Ладно, вот смотри. Если из твоего огня убрать, допустим, ветки, дерево и листья, огонь останется?

— Вообще-то потухнет.

— Я про другое! Бывает огонь без веток? Да. Значит, ветки и листья — это не огонь. Убираем дальше: бывает огонь не в лесу? Да. Значит, огонь — это не только костер в лесу… Огонь обязательно с красными языками пламени?.. Нет, он бывает и другой…

— Понял, — кивнул я. — Надо убирать все, что не относится к огню-самому-по себе, так мы сможем добраться до качества, без которого огонь перестает быть огнем. И так узнаем, что есть огонь.

— Виса, не путай меня, а то собьюсь, — мотнула головой Кана. — Если убирать и убирать, то останется что-то очень-очень важное, без чего огонь перестает быть огнем… — Кана снова замолчала. Я хотел вставить, что об этом я только что и сказал, но благоразумно промолчал. Она втянула через полосатую трубочку немного коктейля и продолжила:

— Так и с любовью, мне кажется. Если убирать все, без чего она бывает, то можно, наверное, ответить на это твое «что такое любовь?»

— И без чего огонь перестает быть огнем?

— Ну, помнишь пословицу?.. Хотя нет, наверное, ты ее не знаешь. Она наша местная, мне в детстве родители ее часто повторяли: «бойся огня, который не греет». Смысл тут не в огне, конечно. Я даже не помню, к чему у мамы это присказка была. Но ведь и правда — какой огонь без тепла?.. Не огонь это. Так что: огонь — это тепло.

— А что такое любовь?

— Виса, ну что ты меня каждый раз мучаешь своими умными разговорами?! — наконец не выдержала Кана. — Ведь ни одной встречи не обходится…

Она молодец, держится. Тара, например, каждый раз, как я начинал задушевные разговоры, просто говорила: «Не лезь ко мне в мозги!» И включала какой-нибудь сериал. Но ведь это так интересно: пробовать понять…

Кани умница. Ей тоже не очень нравится, но она хотя бы пытается, даже вон примеры научилась выстраивать, а то ведь раньше одни только: «да не знаю я», «не могу объяснить», «чувствую, но сказать не могу»… Тут дело в устройстве женских мозгов, наверное.

— О любви же говорим! — возразил я. — Неужели самой не интересно понять, что это такое.

— А что ее понимать?.. Любовь чувствовать надо, а не понимать…

— Согласен! Но все-таки? Как бы ты сказала в двух словах?

— В двух словах? — Кана вдруг задумалась и посмотрела в сторону океана. Лицо ее стало непривычно серьезным. — Любовь… Любовь — это то, что делает нас не одинокими.

9

Внутри плавно накатывает флейта. Словно волна. Громкий, едва не пронзительный вскрик-всхлип и потом медленный откат. И снова, и снова. Волнение флейты становится все громче, превращаясь в мелодию. Вот уже слышен и ситар, который сначала воспринимался как неведомо откуда взявшийся порыв ветра. Теперь было слышно, что это именно звон ситара. Редкий, задумчивый, тоскливый.

Я проснулся. Музыка еще пела в голове, но теперь только мелодией. Приятно, но вот уже не хватает звука, и ловишь его в голове, не находишь, пытаешься напевать мелодию, но не хватает таланта или воображения превратить ее в звон ситара и волны флейты.

Руке и телу тоже вдруг стало чего-то не хватать. Тепла? Я открыл глаза — рядом пусто. Я лежу на тариной водной постели, но Тары рядом нет. Подогрев выключен. Рядом — никого. А вокруг — пустые шкафы.

Я неуверенно улыбнулся, возвращаясь во вчерашний день. Видимо, заезжала самая долгая моя почти-жена, но почему-то увезла только книги и парфюм, опустошив шкафы. А любимую кровать оставила.

Вечером мы встретились с Каной, всю ночь просидели в кафе, слушали музыку, немного выпивали и много-много говорили. Обо всем на свете.