Открытки падали с неба

– Я отказалась вести у него авторский надзор. Мне хватило этого человека на всю жизнь. Больше я не готова связываться с ним ни по одному вопросу.

Инна резко повернулась и посмотрела мне в глаза.

– Мне стоит рассказать тому полицейскому, что Павел Олегович может быть причастен к нападению?

Я покачал головой. Кажется, я был белее снега. Инна кивнула, обошла кровать и взяла пиджак со стула. «Нет, нет! – я кричал внутри. – Только не уходи». Она вдруг посмотрела в мои округлившиеся от страха глаза.

– Расскажи мне? – она склонила голову набок, в ее глазах блестели слезы. – Расскажи, Даня. Не для полиции, для меня.

– Садись, – сдавленно выдавил я.

Я рассказал ей все, как было. Про Машу, про то, как она нашла открытку, про запрет выходить до экзамена, про встречу с Инной во время незавершенных отношений. Инна безучастно слушала, лишь иногда опуская глаза к своим рукам.

– Я сказал Маше, что мы расстаемся в воскресенье утром. Я бы сказал ей лично после того, как встретил тебя, после нашего первого свидания. Но вышло так, как вышло. А вечером… – я отвел глаза от взгляда Инны, – вечером на меня напали.

– И ты не думаешь на него заявлять, – подвела итог Инна снова утвердительно.

– Нет, – я посмотрел на любимое лицо, такое грустное и уставшее сейчас. – В этом нет смысла. Я никогда не докажу его вину.

Инна сидела на стуле и положила голову ко мне на кровать. Я дотронулся до ее волос.

– Не надо, Дань, – тихо прошептала она. – Я очень устала.

– Ложись ко мне? – предложил я. Хоть места на кровати почти не было, но я на руках подвинулся на самый край, приглашая Инну прилечь рядом. Она подняла голову с матраса и покорно легла рядом.

Мне показалось, что Инна сразу заснула. Но я не видел ее глаз, она уткнулась мне в подмышку и размеренно дышала. Я не мог спать в ту ночь. С одной стороны, мне было легче, потому что я все рассказал Инне, и между нами не было больше тайн. Как минимум один пункт из списка «против обвинения отца Маши» отпал. С другой стороны, я чувствовал себя еще большим подлецом, чем раньше – теперь о моей порочности знала не только Маша, но и Инна. А мне так хотелось выглядеть в ее глазах лучше, чем я являлся на самом деле.

Я крепко обнимал Инну и шептал, что люблю ее. Я заснул, когда начало светать. А когда проснулся, Инны не было рядом.

Глава 19. Чистый лист

Был субботний день и разрешенное утреннее время посещения, но в моей палате никого не было. Мама на утреннем автобусе уехала в Павлово, я сам ее отправил, сказав, что Инна пробудет со мной все выходные, и что папа уже, наверное, истосковался без внимания и вкусных супов. Я дотянулся до телефона, в сообщении от мамы было написано, что она спокойно добралась, и папа передает мне привет. Я коротко ответил и положил телефон на кровать. Безумно хотелось написать Инне, но я не решался. Скорее всего, боялся, что она не ответит. Для себя я решил: «Нужно дать ей время. Хотя бы день, чтобы все спокойно обдумать».

Я повернул голову к открытому окну, июльское солнце освещало недвижимые листья большого дерева под моим окном, ни малейшего дуновения ветра – жара, самое настоящее лето, которое я провожу в душной палате. Под гипсом нога спарилась и жутко чесалась. «Ничего, – с облегчением думал я, – Юрий Сергеевич сказал, что на следующей неделе окончательно будет снимать гипс. Конечно, меня закуют в жесткий лангет, и я продолжу лежать, но хотя бы смогу почесаться».

Спустя какое-то время пришла санитарка Люба, самая добрая и разговорчивая из всех дежурных. Ей было около пятидесяти, но выглядела она не по годам молодо. Инна всегда подолгу болтала с Любой, стоя около моей палаты, они тихонько хохотали, а я всегда злился, что остался без внимания.

– Привет, Данечка, – Люба приветливо улыбнулась и взяла мою кружку с тумбочки, – сегодня куриный бульон. Я тебе еще кашу жидкую подогрела, как суп выпьешь, налью. Не стала тебя на завтрак будить, подумала: «дай оставлю Дане кашу, пусть спит».

Люба налила бульон и помогла мне присесть. Я поблагодарил ее.

– Сегодня Инна ночевала, что ли, с тобой? – спросила Люба, хитро глядя на меня и, не дожидаясь ответа, добавила. – Эх, не видела вас Софья Павловна, а то бы такой разнос вам устроила. И так Инна приходит по утрам к тебе без разрешения.

Люба покачала головой, вытирая капли супа с кружки и осторожно передавая ее мне. Софья Павловна – злющая дежурная медсестра на моем этаже, от которой даже всегда спокойная и дружелюбная Инна готова была впасть в дикую ярость.

– Люба, а вы не видели, во сколько Инна ушла сегодня?

– Она мне внизу попалась, когда я завтрак разносила на первом этаже. Ну вот, считай, в 8 утра.

– Понятно, спасибо, – ответил я растерянно. – А ничего не сказала вам?

Люба озадаченно на меня посмотрела, пытаясь понять, зачем я интересуюсь.

– Да ничего особенного, – она пожала плечами, – а что случилось-то? Поссорились?