Открытое окно

Меня должны были выписать из больницы. Пакет с каталогами и портфель с кляссером и личными вещами уже лежали у двери палаты.

Попрощавшись с лечащим врачом, я зашел к доктору Кригеру, чтобы поблагодарить его за бескорыстную помощь, кроме того, мне хотелось еще получить от него дополнительно кое-какую информацию об убийстве коллекционера.

Я выслушал массу советов, которым, подобно большинству выздоравливающих, следовать не собирался. Затем мы перешли к делу об убийстве. Я спросил Кригера, что ои думает об этом не как врач, а как филателист.

– Гм… Что вам сказать, капитан? – задумался он на минуту. – Мы обсуждали это дело с НД в ту ночь, когда совершилось убийство. Я как раз находился в анатомическом отделении, когда привезли тело убитого… Я, естественно, поинтересовался, кто был этот человек. Когда-то мы с ним даже были в некотором роде конкурентами. Только я всегда вынужден был ему уступать: он мог заплатить за марки более высокую цену и, по-моему, всегда переплачивал. Наконец он перестал посещать Клуб филателистов. Одни говорили, что он разорился на марках. Другие – что он якобы приобрел за солидную сумму коллекцию классиков[2] исключительной ценности. Было это лет десять тому назад.

– Как вы считаете, могла эта исключительно ценная коллекция попасть к нему из сейфов Национального банка, то есть быть той коллекцией марок, которая предназначалась для Почтового музея?

– Скорее всего, да, – подумав немного, сказал доктор. – Постараюсь объяснить, почему я так считаю… Существует польская марка выпуска 1860 года «10 копеек за лот». Эта марка, погашенная круглым штемпелем № 1, не относится к разряду редких. Подобных марок довольно много. Но кроме марок с зубцами, есть марки «За лот» без зубцов. Их подлинность проверяется шириной полей, которая должна быть значительно больше, чем у марок с зубцами. Это, конечно, весьма редкие экземпляры. Такого рода оригинальных, беззубцовых марок «За лот» в мире может быть всего около десятка или немногим больше… Так же обстоит дело с маркой «Десять краковских крон» или, скажем, с австрийским «Меркурием» выпуска 1851 года, стоимостью тридцать крейцеров… «Меркурий» со штемпелем «Промышленность», розового цвета можно встретить раз в жизни. И если, скажем, вам когда-то довелось увидеть в коллекции беззубцовые «За лот», «Десять краковских крон», «Меркурий», «Цюрих» № 1 и № 2, а спустя несколько лет обнаружить следы этого комплекта в виде сорванных наклеек в альбомах в тех местах, где эти марки должны были бы находиться, то вы можете со всей определенностью считать, что источник появления этих редких марок мог быть только один.

– Считаете ли вы, если принять во внимание пустые места в альбомах и следы наклеек, что в числе прочих у убитого коллекционера были украдены перечисленные вами марки?

– Да, – подтвердил доктор. – Как вам, возможно, уже рассказал НД, десять лет назад я был в кабинете директора банка в тот момент, когда из сейфов извлекли коллекцию марок большой ценности, предназначенную дли музея, но она туда так и не попала… С тех пор мне и запомнился тот комплект, о котором я говорю. Его нельзя было не запомнить! В коллекции убитого филателиста не хватает именно этих марок, поэтому я могу с уверенностью сказать, откуда они и где я их видел до этого. Список украденных марок находится у НД, только его следует проверить. В больнице вы, оказывается, не теряли времени даром, копались в каталогах, – рассмеялся Кри-гер. – Если обнаружите в списке какую-нибудь ошибку, заранее прошу прощения. Проверяя альбомы в доме убитого, я давал НД информацию как любитель, а не как специалист и каталогами почти не пользовался.

Кригер старался говорить со мной простым, доступным языком, избегая непонятных мне терминов. Наконец он открыл свой портфель и достал оттуда небольшой кляссер.

– Я уже говорил вам, что марка «За лот», погашенная штемпелем 1, не относится к числу редких. Конечно, не среди школьников. Встречаются марки, погашенные другими штемпелями: 20, 29, 237, 270, 323, – не спеша перечислял доктор, давая мне возможность делать заметки в блокноте. – Такие марки ищут годами. Лучшее этому доказательство – то, что я помню эти номера. На днях мне удалось приобрести поистине великолепные экземпляры. Вы только посмотрите!

Я заглянул в кляссер и увидел два знакомых мне экземпляра «За лот» с номерами 237 и 323!

– Можно узнать… где и за сколько?

– Они достались мне совершенно случайно в Клубе филателистов. Фуксом, так как подобная оказия бывает редко. Обратите внимание на исключительно свежие цвета красок. В свете кварцевой лампы они чисты, как слеза. И совсем недорого: по две тысячи за штуку.

У меня не нашлось слов ответить доктору. Два «Колумба» – результат моего первого обмена – были реставрированы и не стоили даже двухсот злотых. В этом я убедился позавчера, рассматривая их в палате сквозь увеличительное стекло. О корыстных целях моего случайного знакомого я догадался слишком поздно.

– Еще один вопрос, доктор, если позволите?

– Пожалуйста!