Открытые письма «архитектору перестройки» А.Н. Яковлеву

Среди чиновников тогда уже ходил слух, что тогдашнего директора института В.С. Кружкова (в свое время заведующего Агитпропом, «погоревшего» при Хрущеве вместе с министром культуры Р.В. Александровым и, после отбывания ссылки в Свердловске, посаженного на этот институт) предложено проверочной комиссией от этой должности все-таки тоже освободить.

Однако названные мною выше боевики и оперативники решили, что даже и эта моя вторая «Канада» все же для них слишком опасна: мол, выйдет человек (при своих в то время молодых годах) в академики, а там — кто знает, как далее все повернется. Люди типа Барабаша далеко смотрят в делах карьеры. Далеко. Особенно если это задевает их личную судьбу. Через какое-то время, когда Ю.Барабаша все-таки тоже почему-то не пустили подняться выше, он-то и был назначен на Институт истории искусств. Так-то. Участие Барабаша в процессе превентивного «обезвреживания» меня как несомненного представителя альтернативного мышления в свете всего этого предстает просто-таки вполне концептуальным...

Придется тут забежать и несколько вперед. Явившись директором в Институт истории искусств уже где-то через несколько лет после моей ссылки туда (уже не директором, из-за провала, а заведующим сектором эстетики), Барабаш сразу же повел дело к тому, чтобы в дальнейшем вытолкнуть меня буквально на улицу. Сделать просто безработным доктора наук, и без того дважды (по его же, Барабаша, милости) защищавшего свою докторскую. И он этого добился! Начал с того, что настоял на невключении меня в состав партбюро КИК, куда меня перед этим избирали каждый раз — как представителя хотя и призрачной, но именно альтернативы.

Более того, он добился, через Шауро, того, чтобы приостановить действие постановления ЦК о назначении меня в НИИ завсектором. Это постановление не давало возможности поставить меня на конкурсную переаттестацию.

Как видим, люди эти шли на то, чтобы фактически дезавуировать неугодное им решение высшей власти. Ради, как объясняли они, развития «демократии» в научной среде! С той, однако, целью, чтобы я наконец и в самом деле оказался перед этими волками в положении лося на весеннем проваливающемся насте... А далее все и было до удивления просто. Барабаш вдруг ненадолго ушел на промежуточную ступень, чтобы прыгнуть опять вверх: он стал директором Института мировой литературы имени А.М. Горького АН СССР. Тут же быстренько инициировал выдвижение своей кандидатуры в АН СССР. Но интересно, что и он был провален: невидимые люди альтернативного мышления уже были, и они все-таки чего-то и где-то добивались даже в слякотные времена.

Барабаш быстро переориентировался: в академики его в следующий раз могут выдвинуть не скоро. А такие, как он, просто ждать очередного продвижения себе не позволяют. И он словно бы невзначай получает предложение от пришедшего в 1973 году на пост министра культуры П.Н. Демичева стать первым его заместителем.

Ну как мне тут вновь не вспомнить об иронии моей личной судьбы: я же отказался в 1965 году от этой должности. Это, конечно, не говорит ни o какой сколько-нибудь естественной связи наших судеб с Барабашем, и все же — выходит, по одному кругу передвигались мы и с ним... Один и тот же дьявол крутил это вобравшее нас всех колесо.

Став первым заместителем у П.Демичева, Барабаш, стало быть, вновь возвысился непосредственно над приютившим меня Институтом истории искусств. Когда он от нас уходил в ИМЛ, то выдвинул на директорское место в НИИ некую М.П. Котовскую. В прошлом — никакая актриса, неизвестно, как и почему оказавшаяся в Институте истории искусств. Без каких бы то ни было печатных работ, по анкете востоковед.

Удивительно умелая в варьировании форм общения, начисто лишенная энергии возражения, она оказалась редкостно способной на то, чтобы плести интриги. К тому же я заявил ей, в присутствии других, что она поступает безнравственно, занимая должность директора при полной своей неспособности решать действительно научные проблемы.

Кстати, с Барабашем у нас случались разговоры даже и еще более острые. Напомню хотя бы о том, что я пытался опротестовать (когда сам был наверху) перед секретарем ЦК по идеологии в 1965 году (это был тот же Демичев) само назначение Ю.Барабаша в отдел культуры ЦК заведующим сектором литературы. Далее, пользуясь тем, что, некоторое время замещая заведующего отделом культуры ЦК, при введении в этом отделе должностей консультантов, отвечая на слова Барабаша, сказанные им на совещании отдела, о том, что он готов стать консультантом (в сущности, поймав его на слове), я тут же и предложил ему перейти с должности завсектором литературы на должность консультанта по литературе. Ему просто ничего не оставалось, как доказать, что высказался он серьезно... Стало быть, я его все-таки отвел от возможности еще более бесцеремонно вмешиваться в дела литературы.