Открытый брак (СИ)

Галина Сергеевна все настаивает на том, чтобы мы сходили на свидание, но Наиль будто специально грузит себя работой. Впрочем, не особо горю энтузиазмом и я. Кажется, что, как только мы вдвоем выйдем за территорию квартиры, то сожжем дотла все пока живое между нами.

??????????????????????????— Да. Мы перед сном искали. Ссылку кину чуть позже в мессенджер.

В конце июня у нас запланирована грандиозная поездка на море. Мне порой кажется, что стоит дотянуть до неё — и всё наладится. Автоматически. Вдали от соблазнов и триггеров. Вдали от всего.

А пока — Мышке скучно сидеть дома. Конечно же, мы гуляем по городу и во дворе, но новых подруг у неё нет, и не намечается. В детском оздоровительном лагере дочери, по крайней мере, помогут скрасить досуг.

Маришка с грохотом бросает столовые приборы. Подбегает к умывальнику, моет руки. Что-то живо щебечет.

— Пап, давай я тебе прямо сейчас покажу?

Взяв мой телефон, вручает его отцу. Переходит в браузер, открывает сохраненную ссылку. Показывает и ждёт одобрения.

Лагерь крутой. Мне понравился. Мы решили начать с того, что поближе — за городом, чтобы часто проведывать и иметь возможность забрать ребёнка в случае непредвиденных обстоятельств.

На территории есть два бассейна с подогревом. Уютные деревянные домики. Площадки для гольфа, футбола, баскетбола и выход к речке. Организаторы обещают детям много развлечений, спортивных соревнований, конкурсов и творческих занятий.

Наиль внимательно листает страницу. Хмурится, сжимает челюсти. Черты его лица становятся жестче и резче. Я догадываюсь, каким будет ответ. Марина, волнительно кусающая губы, пока нет.

— Ничего получше не было, Поль?

Оторвав взгляд от экрана, муж впивается в мое лицо. Спустя пару секунд едет ниже — к груди, оголенной полоске живота и ногам. Лениво возвращается обратно.

Мои брови взлетают вверх, в горле сохнет, а пальцы невольно сжимаются в кулаки. Взять и разнести все мои старания… Одной лишь фразой. Одним лишь махом. В пух и прах. Просто прекрасно.

— Пап, я тоже выбирала, — пытается вступиться Мышка.

Притворно-ласково улыбнувшись дочери, Наиль возвращается ко мне. Не смотрит, а распинает.

— Знаю. Хочу услышать от мамы.

Я скрещиваю руки на груди, будто защищаясь. Отбиваю одну волну негатива, другую. На третьей — захлебываюсь.

— В чем конкретно проблема, Иль? У лагеря хорошие отзывы. Весь персонал с педагогическим образованием.

— А документы ты проверяла?

Пренебрежительный тон задевает. Я стискиваю губы, глубоко вдыхаю носом. Глазами транслирую, что отчитывать меня — это лишнее. Можно мягче, потом. Не при Мышке. Разве сложно соблюдать незамысловатые правила, как и раньше?

— Нет, документы пока не проверяла.

На губах Наиля проскальзывает недобрая усмешка. Он будто предупреждает, что выпустит на меня всех своих демонов. Прямо здесь и сейчас. С минуты на минуту. Проблема в том, что это раньше я знала, как их приручить, но теперь разучилась.

— Потому что их там нет, Поля. Две ничего не стоящие справки, которыми можно разве что подтереться — не в счёт.

Вернув взгляд на экран, играет скулами. Крепкие плечи напрягаются. Наиль заводится сильнее и перечисляет массу недостатков, будто там только они и есть.

Плохое местоположение — рядом с заводом. Купленные отзывы. Домики, похожие на бараки для политзаключенных.

— Моя дочь не будет отдыхать в этом месте, — выносит вердикт.

Щёки горят. В груди ожесточенно клокочет. Я хочу поправить, что дочь и моя, но отворачиваюсь к плите, чтобы достать давно переварившиеся яйца.

Внутри буря. Глаза пекут от проступающих слёз. Обида вцепилась в горло и не отпускает — душит.

Какого чёрта? Зачем было портить именно это утро?

— Я с удовольствием делегирую это задание, Наиль. Думаю, ты справишься куда лучше.

— Без проблем, — отодвигает стул. — Вечером покажу варианты. Но этот — точно мимо.

Выкладываю порцию яиц на тост. Вместо бекона — красную рыбу. Это для Мышки.

Подмечаю, как подрагивают пальцы. Как темнеет перед глазами. Пытаюсь собраться, но тщетно. Атмосфера гнетет и давит.

Я разворачиваюсь, ставлю перед дочерью тарелку. Вскидываю взгляд на Наиля. Морожу непроницаемостью и холодом. Тепло он знает где брать.

Муж отходит от стола, поправляет часы на запястье. Благодарит дочь за завтрак, целует в щёку. Мне — ни слова. Дарит только осязаемую злость и раздражение, от которых выступают мурашки на коже.

Сегодня — нам минус очко. Проиграли, не справились.

— На, ответь, — бросает мобильный на стол. Довольно сильно. Ощутимо. Вздрагиваю не только я, но и Маришка. — Там тебе активно наяривают.

Сердце ударяется о рёбра. Вылетает. Мне стоит огромных усилий сделать два шага на негнущихся ногах, проверить, насколько сильно треснул дисплей, и цела ли передняя камера.

Хочется ответить, чтобы следил за своими, блядь, переписками, но я сдерживаюсь и крепко сжимаю зубы. Пытаюсь быть чуточку мудрее. Знаю, что Наиль не оценит, но хотя бы Мышка…

— Ну что за говнюк, а? Какая муха его укусила? — сетует свекровь, спускаясь со второго этажа.

Я смаргиваю, качаю головой. Снимаю блокировку и вижу в верхнем окне непрочитанное сообщение от Журавлева.