Открытый брак (СИ)

Я прохожусь глазами по лицу. Скольжу от лба до мужественного подбородка, покрытого тёмной короткой щетиной. Плыву ниже — к грудной клетке, скрытой чёрной тканью рубашки, заправленной за пояс брюк. Теперь уже абсолютно точно зная, что под ней находится. Провалами памяти я, увы, не страдаю.

Осмотрев друг друга, выдержанно киваем в знак приветствия. Одновременно отрываемся.

Я опускаю взгляд в планшет и заканчиваю работу вместо Карины. Пытаясь доступно объяснить материал и задавая наводящие вопросы по теме.

— Тебе точно не нужна финансовая помощь? — осторожно спрашиваю, после того как девушке звонят и требуют срочного появления на рабочем месте.

— Денег от тебя я не приму, а вот за еду — огромнейшее спасибо. Рассчитаюсь, как только смогу.

Я это уже слышала, но всё равно киваю.

— С тебя шоколадка, если получишь работу в агентстве.

— Замётано.

У Карины смена, поэтому долго она не задерживается. Копирует себе офисный дизайн, съедает десерт до последней крошки. Забирает потрёпанную сумку и вязаный кардиган с оторванной верхней пуговицей. Вылетает на улицу вместе с настойчивым звонком от начальства.

Я остаюсь одна и никуда не тороплюсь, хотя бы потому, что этот ресторан не принадлежит Журавлёву, и, к тому же, я планировала доделать и свою домашку.

Открыв программу, достаю стилус и пытаюсь сосредоточиться на главном. Каждый из нас пришёл сюда ради своих дел. И, судя по разложенным на столе бумагам и резким разговорам, Саша здесь явно не для того, чтобы меня провоцировать.

Вот и прекрасно.

Почувствовав движение за его столом, стараюсь не слишком открыто глазеть. Боковым зрением наблюдаю за тем, как собеседник Саши поднимается с места и снимает со стула пиджак. Затем аккуратно собирает бумаги в кожаную чёрную папку, пожимает руку и покидает заведение.

Дальнейшие действия ожидаемы, но не менее волнительны.

Чаще дышу, смаргиваю. Журавлёв расплачивается за заказ и направляется прямиком в мою сторону.

Глава 37

— Не знал, что ты любительница мексиканской кухни.

В мое скромное уютное пространство врывается до боли знакомый низкий голос, и пульс как по команде пускается вскачь.

Ненавижу.

Журавлёв усаживается на диван рядом со мной. Не спрашивая разрешения, не удосужившись выдержать дистанцию. Хотя бы ради приличия, чёрт возьми.

Его колено задевает моё. Вроде бы невзначай, но от этого движения внутри всё сотрясается, будто от столкновения с айсбергом. К счастью, внешне я остаюсь абсолютно спокойна.

— Люблю поострее. Ты разве нет?

Взгляд по-прежнему не поднимаю, усиленно делая вид, что рисовать — куда интереснее. Что угодно интереснее, чем общение с Александром Журавлёвым.

Сама же напряженно соплю, выводя карикатурные линии и портя до недавнего времени безупречную работу.

— Надо же — у нас сходятся вкусы. Главное, не усердствовать, Полин, а то потом проблемы с ЖКТ, повреждение вкусовых рецепторов и нарушение чувствительности. Обыкновенная еда уже не будет казаться настолько вкусной и интересной.

— Спасибо за поучительный ликбез.

Становится слишком много всего. Гремучий коктейль из внимания, запахов и тепла ударяет в голову. Щёки не просто розовеют, а пылают.

Смотрю на руку, покоящуюся чуть выше колена, на выпуклые вены, уходящие под манжету рубашки, и длинные пальцы с ухоженной ногтевой пластиной.

Зачем-то вспоминаю, как исследовал ладонями мое тело. Поцелуи — чувственные и нежные. Обожание в каждом слове и жесте. Жажду, просачивающуюся в кровь. И губы, которые были везде, куда только можно дотянуться. На каждом обнаженном сантиметре. Даже между бедер. Блядь. Особенно между бедер. Лаская влажно, с языком. Вскидывая меня на волны удовольствия.

Я глупая, потому что на мгновение поверила, что для Журавлёва наш секс действительно особенный. Не такой, как со всеми: с другими, с женой. Он вроде бы натурально волновался, теряя слова и самообладание. Моментами хотелось пожалеть, умиляясь трогательным и непривычным поведением.

На деле это оказалось обычной проверенной стратегией. Соблазнить, втереться в доверие. Добиться и забыть. Казалось бы, зачем? Я бы и так дала в качестве случайного и спонтанного эксперимента, на который шла с мужем. Не знаю, видимо, так ярче и более запоминающееся. Я ни о чем не жалею, но злюсь на себя за то, что без проблем попалась на крючок и позволила вытащить себя из комфортного болотца на сушу.

— Чем занимаешься?

Саша заглядывает в экран планшета, развернувшись ко мне туловищем. Нарушая барьеры, стирая рамки. Будто со мной так можно и нужно. Намеренно смущая и провоцируя. Вновь подхватывая ниточки и пытаясь занять роль кукловода. Вот только я больше не верю ни единому его слову, взгляду или жесту.

— Делаю домашку. Уже заканчиваю.

Жму на значок, чтобы сохранить. Под столь пристальным вниманием вся работа насмарку. Как на иголках. Я обожаю рисовать в одиночестве.

Сворачиваю графический редактор. Прячу стилус в специальный отсек, закрываю чехол. И, наконец, вскидываю взгляд, теряясь в пытливых темно-карих глазах, дав себе устное обещание никоим образом не выражать эмоций и не показывать, что меня хоть как-то волнует чужое присутствие.