Открытый научный семинар:Феномен человека в его эволюции и динамике. 2005-2011

Приведем пример, вполне серьезный. Известны внешние условия, при которых Иккю Содзюн, крупнейшая прадогматическая фигура японского средневековья, сподобился своего большого сатори. Он сидел, размышляя над коаном, медитировал в лодке, покачиваясь на волнах озера Бива темной ночью. Внезапный крик ворона из темной пустоты произвел желанный эффект, Иккю прошибло большое сатори. Как и почему? Обратим внимание на то, что он находился в темноте, то есть визуальная система раздражителей и внешних впечатлений была подавлена. Второе — он находился в лодке, покачивавшейся на воде. Сделаем акцент не на символическом покачивании (был такой символ — бренный, текучий мир — символ в буддизме), а сделаем акцент на самом конкретном грубо физиологическом моменте раскачивания. Экспериментальные исследования нескольких лет показали, что участники группы испытуемых, которым экспериментаторы завязывали глаза и раскачивали их на качелях, испытывали потерю ориентации в пространстве, потерю чувства времени и странное ощущение, которое они передавали, как путешествие в иные миры. Иначе говоря, вестибулярная стимуляция служит возбудителем или триггером изменения состояния сознания для тех, кто лишен визуальных ощущений. Представим себе медитирующего Иккю, и при этом окруженного тьмой и зыбучей стихией, сознание его уже сильно раскачано, как в прямом, так и в переносном смысле. Раскачано предшествующей медитацией и раскачано волнами, и достаточно резкого толчка, чтобы его сознание соскочило в новое искомое состояние. Этот толчок пришел в виде слухового удара карканья вороны. Может быть, именно потому, что саторическое переживание (по крайней мере, так считают те, кто находится внутри религиозной традиции), подразумевает невыразимую никаким знаком полноту, толчком к озарению может служить внезапный внезнаковый звук, не имеющий никакой коммуникативной нагрузки. И случаев таких очень много. Основатель Дайтокудзи Дайто Кокуси испытал сатори, когда услышал лязг упавшего ключа, и так далее. И, наверное, все ждут уже рифмы «лягушка» из известного хайку: «Старый пруд, / прыгнула в воду лягушка, / всплеск воды». Это хайку о том же — вот момент, лови его скорей.

Почему просветление или, лучше сказать, осознание, или, лучше сказать, сатори наступает именно от резкого и неожиданного звука? Согласно новейшим исследованиями нейрофизиологии мозга при медитации, в результате долгой медитативной активности медитант становится открытее и восприимчивее к неожиданным сигналам извне. Дзадзэн, или медитация в сидячей позе создает большие паузы в активности мозга. Резкий звук врывается в эти паузы, провоцируя обвальное пробуждение, или сатори. Длится это состояние несколько секунд, иногда минут, но ощущение испытанного сохраняется в подсознательной памяти. То есть при состоянии сатори мозг открывает в себе латентные инсайтовые качества и преумножает их.

Откуда исходят эти качества? Может быть, некоторые особо тонкие виды инсайта случаются благодаря тому, что происходит в подкорковых слоях мозга. Здесь я ссылаюсь на того же Остина. Кэнсё (или, буквально, «видение своей природы»), как говорит Остин, приостанавливает множество других функций мозга. Он рассматривает конкретный физиологический механизм этого процесса. Резкий звук срабатывает как спусковой крючок в ситуации, когда, во-первых, происходит торможение со стороны зрительного ядра и, во-вторых, за счет уменьшения торможения, обычно возникающего в нижней зоне моста (отдела мозга) и продолговатом теле мозга. И в-третьих, одновременно с этим возникает возбуждение, поднимающееся от некоторых подкорковых центров к коре головного мозга. Все это способствует резкому переходу сознания в принципиально иное качество. Иными словами, когда участки мозга, отвечающие за восприятие зрительных сигналов, подавлены, происходит раскрытие особо чувствительных звуковых каналов. И звуковой триггер представляет собой сильную стимуляцию, резко меняющую баланс норэпинефрина. После такого залпа импульсов, за которыми наступает продолжительное молчание, мозговая активность как таковая приостанавливается. И вот этот полярный сдвиг соответствует перемене состояний сознания. Этот сдвиг Остин описывает очень подробно со всякими нейрофизиологическими деталями, схемами и формулами. Может быть, достаточно органично здесь сблизить саторическое состояние сознания с понятием «метанойя». При этом, разумеется, речь не идет о покаянии, а исключительно о прехождении, перемене своего ума и впадении в транс-ум или в «заумь». Еще один аспект «метанойи» я упомяну чуть дальше, когда мы дойдем до природы дхармы.

***