Открывая новые страницы...

— Стоит, очевидно, напомнить и о судьбе «старого», II Интернационала. Наскольно известно, его вожди не хотели признать, что II Интернационал был сам, что называется, побежден и взорван изнутри социал-шовинизмом. Чему учит история его краха?

— История убедительно доказала гибельность отступлений от принципов пролетарского интернационализма. И мы вспоминаем об этом сегодня прежде всего потому, что на современном этапе особое значение вновь приобретает единство трудящихся в борьбе за мир, против военной угрозы. У всех рабочих, у всех трудящихся, независимо от того, состоят ли они в каких-либо политических партиях, коренные интересы общие. Все хотят прочного мира, безопасности, улучшения материальных условий жизни, расширения социальных прав, укрепления демократии, повышения культурного уровня людей. И потому заинтересованы не в возрождении споров, чувств недоверия или вражды, а напротив — в том, чтобы устранить все, что разъединяет различные политические течения трудящихся, шире открыть двери для сближения и сотрудничества.

О лозунге мировой революции

— Мы вольно или невольно смотрим на историю с позиций дня сегодняшнего, современным взглядом. Это, конечно, упрощает нашу задачу: сегодня мы уже знаем, что из того, о чем мечтали основатели Коминтерна, осуществилось, что не было реализовано. Но это и затрудняет объективное понимание реальностей, психологии людей того времени, их настроений, взглядов. Как можно сейчас оценить, к примеру, едва ли не самый распространенный в то время, особенно в 1918–1923 годах, лозунг «мировой пролетарской революции»? Могла ли она победить?

— На конгрессах Коминтерна некоторые ораторы неизменно заканчивали свои доклады и речи лозунгом: «Да здравствует мировая революция!» Насколько были реальными основания для его выдвижения? Споры об этом продолжаются. Есть историки, и не только среди социал-демократов, считающие, что коммунисты в то время слишком увлеклись русским примером, слишком понадеялись на свои силы, переоценили остроту ситуации. Что вообще вся линия Коминтерна в эти годы представляла собой «революциона-ристское увлечение», хотя уже тогда подобные лозунги были нереалистичны.

Бесспорно, имея дело с готовыми результатами истории тех трудных лет, несравненно легче рассуждать о том, «переоценили или не переоценили» коммунисты степень революционности тогдашней ситуации. Для участников же событий того времени ситуация не была прозрачной и легко разгадываемой. Вопрос решали классовые сражения, конкретное соотношение сил, организованность и решительность масс, поведение вождей, их политическая опытность, а также, конечно, сила и организованность классового противника.

Мы уже говорили, что Центральная Европа переживала тогда революционный подъем. Это бесспорно. Всеобщее распространение получили требования наказать виновников войны, свести счеты со спекулянтами, казнокрадами, мародерами, наживавшимися на страданиях миллионов. Престиж буржуазной демократии катастрофически падал, и этим следует объяснять широкую поддержку во многих странах идеи власти Советов (или сходных с ними демократических органов, порожденных рабочей инициативой).

В. И. Ленин, его соратники, руководящие деятели Коминтерна рассматривали Октябрь 1917 года и послеоктябрьский подъем в мире как единое целое, как период, когда революционный рабочий класс уже начал штурм капиталистического строя. Сейчас, оглядываясь назад, мы знаем, что рабочему классу пришлось испытать горечь поражений. Но коммунисты, выходившие на арену политической борьбы в 1919–1920 годах, воспринимали сложившуюся обстановку как открывшуюся возможность для свержения власти капитала не только в России, но и в ряде других стран. Назревающая в них революционная ситуация была реальностью. Ленин считал непростительным не воспользоваться этим. Он и его сторонники действовали тогда «в расчете на мировую революцию»[60].

Едва ли можно отрицать, что в установках Коминтерна преувеличивались возможности победы революции, что, стремясь использовать «исторический шанс», коммунисты во многом разделяли революционно-романтические настроения и недооценивали трудности на своем пути. Хотя Ленин и в это время нередко обращал внимание на необходимость быть реалистами, строить политику как науку и искусство. Ленин видел также, что та уникальная историческая обстановка, которая сложилась к концу войны и в той или иной мере продолжалась еще некоторое время (разное — в разных странах) после войны, не является перманентным состоянием. Напомним, что в докладе на II конгрессе Коминтерна (июль — август 1920 г.) Ленин резко критиковал представления о безвыходности кризиса буржуазии. Можно сказать, что и в период революционного подъема Владимир Ильич видел вариантность исторического процесса.

— С лозунгом мировой революции обычно связывают вопрос о политике искусственного подталкивания Советской Россией и Коминтерном революций в других странах…