Открывающий двери

Самым тяжким испытанием для него стала невозможность выспаться. Патрисия спала мало, урывками, а он боялся отпустить себя в сон, чтобы не проспать очередную вспышку безумия. Один раз он уже нашел Патрисию на подоконнике: девушка смотрела вниз и пальцем чертила на стекле розовые узоры. Палец она время от времени макала в кровь, лужицей собравшуюся в горсти ладони. Ромиль так и не понял, случайно она поранила руку или намеренно проткнула ладонь ножом? Пока он обмывал рану, обрабатывал водкой — единственный антисептик, какой нашелся в доме, — и бинтовал разорванной на полосы тканью от салфеток (потому что бинта у них тоже не оказалось), Патрисия плакала и просила ее простить. Она как-то присмирела, и следующие два дня прошли спокойнее. Ромиль даже подумывал о том, чтобы начать работать над новой картиной. Но вход в транс, в котором он обычно создавал свои полотна, означал отключение от внешнего мира, а значит, он некоторым образом должен бросить Патрисию, оставить ее в одиночестве. Он не сможет следить за ней на протяжении нескольких часов подряд, не сможет прислушиваться к ее дыханию, видеть перемены в ее настроении… кто знает, что случится за это время! Мысль, что Патрисия причинит себе вред или в приступе безумия совершит самоубийство, пугала его настолько, что за всю неделю Ромиль ни разу не подошел к мольберту. Время от времени он делал наброски в альбоме, но они не приносили художнику ни радости, ни удовлетворения.

А потом грянула буря. Глория, как ведьма, принесли ее с собой солнечным и ясным сентябрьским утром. Она позвонила в дверь и протянула Ромилю газету, даже не пытаясь переступить порог.

— Захочешь поговорить — я в кафе напротив, — сказала она и ушла.

Патрисия работала, писала в спальне и не обратила внимания на звонок в дверь. Устроившись в гостиной так, чтобы видеть ее фигурку, пританцовывающую подле мольберта, Ромиль развернул пахнущие краской и даже немного липкие листы газеты. Статья оказалась большой — на полстраницы. А вторую половину занимали фотографии: мистер и миссис Ричардс на пороге своего дома, который является настоящим украшением всего района; муж Патрисии пожимает руку губернатору штата; миссис Ричардс на благотворительном балу… Типичный глянец, почти рекламные картинки, показывающие читателям улыбающихся и благополучных людей. Но в дальнейшем фото стали куда менее гламурными. Вот он сам, Ромиль, и Патрисия. Они идут по улице Нью-Йорка, держась за руки. И, поскольку снимок помещен прямо под парадной фотографией супружеской четы, то, несмотря на зернистую бумагу, отчетливо видно, насколько хуже выглядит молодая женщина: осунувшееся и какое-то испуганное лицо, беспокойные глаза, растрепанные волосы. Ромиль похож на какого-нибудь исламского террориста: отросшие волосы разметались по плечам, щетина на подбородке, сжатые губы и острый, неприятный взгляд человека, задумавшего недоброе.

В статье было все: трогательная история любви двух отпрысков благородных семейств, которой не помешала даже развивающаяся душевная болезнь молодой женщины. То, как она поехала в Нью-Йорк на прием к своему доктору, зашла на выставку модного художника… и не вернулась домой. Дальше шло трогательное интервью мужа. Мистер Ричардс сдержанно высказался в том смысле, что если бы это была просто измена или Пат полюбила другого мужчину — он смирился бы с потерей и, как благородный человек, отпустил бы жену на все четыре стороны. Но Пат больна и не может сама принимать решения. Поэтому его долг как мужа и гражданина — позаботиться о том, чтобы разум вернулся к жене, а уж потом, потом они все обсудят и решат, как им жить дальше.

Ромиль зарычал и отшвырнул газету. Вот значит, как! Они решили упечь ее в клинику. Нужно уехать, увезти ее туда, где их никто не найдет. Первой его мыслью было отправиться на берег океана, в Майами. Однако там слишком людно… И тогда он вспомнил о санатории в горах. Вот что им нужно! Швейцария чертовски далеко от Америки, и там их не найдут. А санаторий — это даже хорошо. Доктор Вейнберг прекрасный специалист, и Патрисия придет в себя, успокоится. Горы помогут, их вечная красота, дополненная опытом и профессионализмом швейцарских медиков, помогла ему, поможет и Патрисии. Как же он сразу не подумал об этом, досадовал Ромиль. Давно нужно было уехать…