Открывашка и война (СИ)

Обернулся я только тогда, когда шаги семьи Штырковых подобрались достаточно близко, чтобы их смог услышать обычный человек. Слева — одетая в старенькие зеленые шорты и желтую футболку, старательно отводящая глаза, заранее начавшая глазеть, Валентина. Справа — почти двухметрового роста мужик лет сорока, с коротким ёжиком черных волос на голове, одетый в тельняшку и камуфлированные штаны с берцами. На шее висят армейские жетоны.

— Ты — Андрей? — уточнил он.

— Я.

— Тимур, — протянул он мне руку.

Сполоснув свою в удачно набежавшей волне, я поднялся на ноги, смахнул капли и пожал:

— Очень приятно.

— Привет, — тихо буркнула Валя.

— Привет, — поздоровался я в ответ. — Рад, что ваша семья воссоединилась.

— Спасибо, — поблагодарил Тимур. — За то, что Вальке мстить не стал. И за то, что землякам помог.

— Это же и мои земляки, — развел я руками. — А Валентине мстить не за что. А вы в армии служите? — изобразил дурачка.

— В ополчении Земли-2, — ухмыльнулся он и пояснил на мой удивленный взгляд. — Армию не тянем пока.

— И правителя нет, — добавил я.

— И правителя пока нет, — согласился он и придавил дочь взглядом.

Подвигав бровками, она залилась краской окончательно и выдавила:

— Прости.

— Я и не обижался, — смиренно ответил я. — Мир, — протянул девушке руку.

— Мир! — вроде как даже немного просветлела она, пожав и вытерев ладонь о шорты.

Не из вредности — просто мокрая.

— Где манеры? — отвесил дочери педагогический шлепок по заднице Тимур.

— Просто рука мокрая! — обиженно огрызнулась она.

— И что? — нахмурился он. — Это как в лицо плюнуть!

— Извините, это — ваше семейное дело, но мокрую руку я бы тоже вытер, — влез я.

Тоже мне заботливый родитель — бросил, сбежал, а теперь, видите ли, воспитывать взялся.

— Чему молодежь только учат? — осудил он меня.

— Конкретно меня отец с первого до последнего дня учил быть хорошим человеком, здраво смотреть на мир, ухаживать за хозяйством и быть мужиком, а не сбегал хрен пойми куда на много лет, — приложил я его в ответ.

Неприязненно скривившись — малолетка поучает, совсем охренел! — Тимур взял дочь за руку и принял решение не вступать в конфликт с очень ценным и важным мальчиком:

— Идем. Работать надо.

На прощание Валентина бросила на меня благодарный взгляд. Отец, конечно, отец, но не существует ребенка, который бы на такие закидоны не обижался. Рада, что я сказал вместо нее то, что она никогда и ни за что не скажет.

Тут из-за спины раздался условный свист, и я пошел переодеваться на скорую руку сооруженный шалаш-раздевалку: отдохнул и хватит, у Владимира Вольфовича на следующие сутки очень большие планы, в которых мне обязательно участвовать.

Глава 4

Пока я добирался с пляжа до «Дока номер один», успел обрасти охраной — присоединились, как только я вышел из раздевалки — и полюбоваться биением жизни в колонии.

— Толька, мать твою, ты как кувалду сломать умудрился?

*Дружный, жизнерадостный гогот*

— А здесь у нас будет вторая детская! — за руку таскала Лёхина мама усыпанного пылью, голого по пояс оборотня Юру по очищенному от руин таунхауса участку.

— Да, дорогая, — глядя на нее влюбленными глазами, отвечал он.

Быстро они. Совет да любовь! На утрамбованной колесами техники небольшой площади, на табуретке стоял Кузьма Ильич и вдохновлял три десятка оборотней на трудовой подвиг:

— Товарищи! Разведка доложила, что вон там, на юго-юго-востоке, — указал за дома рукой для наглядности. — Найдены виноградники!

— Ура! — отозвались оборотни.

— Культура деградировала и измельчала, но вкус и соки сохранила! Предлагаю собрать урожай и употребить его в целях винокурения!

— Предлагаю название «Внеземное»!

— Принимается! — одобрил Кузьма Ильич. — Но это — задача не первостепенная.

Народ расстроился.

— Первостепенная задача — собрать цитрусовые на северо-северо-Западе, — указал и сюда. — Сформировав первый в истории Земли-2 торговый караван, мы докажем свою жизнеспособность, полезность…

— И право на суверенитет! — подсказал оборотень «из зала».

Деревенские грохнули, Кузьма Ильич погрозил сепаратисту кулаком:

— Я те дам «суверенитет»!

— Скучает Ильич, — прокомментировал Тимофей. — Он в деревне раньше главный был, без пяти минут хозяин. Хороший хозяин — и агрохолдинг организовал, и свет благодаря ему провели: даже когда деньги есть, нужно понимать, кому их нести. Ильич — понимал. А теперь вон, — окинул рукой стремительно преображающийся город. — Деревенские — в меньшинстве, а у «новеньких» свои командиры есть. Это — правильно, потому что Ильич фермер хороший, но ни в разведке, ни в капитальном строительстве не разбирается. Вот и нашел себе привычное дело.

В следующую секунду мы повернули за угол, и Гриша отбила летящий прямо в меня кусок кирпича.

— Кошка драная, я тебе все лохмы повыдергиваю! — сопровождался шум гневным женским криком.

Хорошо, когда есть жук-дипломат — пришлось бы отбивать кирпич самому, а для нормального человека это минимум перелом руки.

— Я «драная»? Да ты на себя посмотри!