Открыватели дорог

Инженер снял шинель и фуражку, погрел руки у жарко вытопленной печи и пошел к столу. Григорий протянул ему длинное письмо, написанное на трех страницах крупным косым почерком. Колыванов прочитал:

«В северо-восточной части согры, где она примыкает к реке Колчим, находится Черный лог. Теперь он пересох, но, должно быть, раньше там был сток из болота. Мой старик говорит, что можно сделать сброс, потому что согра отделена от лога небольшой каменной гривкой. Не можешь ли ты дать мне подрывника и килограммов сорок взрывчатки? Со мной пойдут наши охотники, они помогут, если придется делать какие-нибудь земляные работы…»

Тут же была нарисована примитивная карта согры, Черного лога и реки Колчим, как они представлялись Лундину по рассказам охотников. Колыванов снова подумал, что изыскатели были так увлечены поисками наиболее спокойного варианта трассы, что и топографической съемки местности не сделали; теперь ему приходится верить Григорию на слово или откладывать эту попытку до тех далеких дней, когда он сам пройдет по согре.

Лундин выжидательно глядел на Колыванова, читавшего записку. Колыванов вздохнул и сказал:

— Нет у меня подрывников, Григорий. Взрывчатка получена давно, а подрывников отозвали на Первый участок.

Пока Лундин писал ответ, он подумал о том, как неумело или, вернее, как беззаботно подходили строители к будущим работам на трассе. И опять все мысли сошлись на Барышеве. Барышев привык работать с налету, рывком, он привык к тому, что технические вопросы будут решать другие, ему важно только как можно эффектнее решить проектировку, легко и ловко обойти препятствия, и никогда он не стал бы бороться против них. Это о таких, как Барышев, говорится в остяцкой поговорке: «Хвастался дым, что из чума уйдет, только забыл сказать, что он выползет!»

Григорий протянул новую записку:

«Сам попробую. Старая специальность…»

— Опасно! — сказал Колыванов.

Он побоялся намекнуть, что подрывнику, кроме глаз, нужны еще и уши, но Лундин понял его. Он приписал:

«Увижу, а где не смогу, там старики помогут…»

Чеботарев все сидел за дверью, ревнуя приятеля к своему начальнику. В самом деле, кажется, Лундину даже его контузия не мешает быть полезным Колыванову. А он, Чеботарев, бывший когда-то ближе всех к Борису Петровичу, теперь ничем не может отличиться! И когда Лундин вышел из кабинета, Василий сразу понял, что он договорился о чем-то важном. Глаза Лундина были ясны и полны острым сиянием. В руках он нес какую-то бумагу, держа ее особенно бережно. Увидав начальника снабжения, Григорий подал ему бумагу, одновременно приставляя свой слуховой рожок.

Начальник снабжения покачал головой, взглянул на сосредоточенное лицо Григория, на закрытые двери кабинета, еще раз на Лундина, вздохнул и пошел к выходу. Василий увидел в окно, как оживились охотники, с утра ожидавшие Лундина, заторопились за ним и начальником снабжения, подзывая собак, поудобнее укладывая свои мешки на плечах. Василий торопливо пригладил волосы и вошел в кабинет.

— Борис Петрович, я собрал визирную партию, — быстро сказал он, словно старался обогнать отсутствующего Лундина и показать, что, каковы бы ни были секреты между Колывановым и Лундиным, он тоже делает свое дело. — Может быть, разрешите мне выходить с ними?

Колыванов отложил телеграмму, которую читал, когда вошел Чеботарев. И снова Василий увидел в его глазах тот свинцовый блеск, который так не понравился ему при первом свидании. Колыванов побарабанил пальцами по столу, отодвинул телеграмму подальше, спросил:

— Слушай, Василий, сколько времени нужно, чтобы пройти двести семьдесят километров по лесам и горам с визирной партией, да еще подсчитывая все кривые… При этом тебе надо провешить и закрепить ось, установить пикеты и плюсы…

— Как прикажете отвечать, Борис Петрович, в соответствии с техническими нормами министерства?

— Да…

— Местность здесь среднегористая и болотистая. В этом случае потребуется месяца три…

— Так вот, я только что получил телеграмму из управления о том, что нам предлагают за тридцать дней закончить трассировку… Ты представляешь, что это значит?

Чеботарев недоуменно смотрел на Колыванова, полагая, что за этими словами скрывается шутка или просто учебная задача, какие любил инженер задавать, чтобы люди не забывали свою профессию. Но Колыванов был хмур, бледен. Чеботарев осторожно ответил:

— Если по предложенной трассе идти, то за это время можно основные участки обследовать…

— Вот именно, по предложенной, — зло сказал Колыванов.