Открыватели

— Пошевеливай! — из какого-то далека доносится крик Федотыча, и Яшка рванулся к нему, к теплому человеческому крику, рванулся от всего себя, хрипящего и усталого.

Бьется Яшка, но каждый рывок отнимает силы.

«Не бросьте! — взвизгнул, заржал жеребенком Яшка. — Не бросьте!»

Над тайгой, над долиной, над склонами хребта пронесся крик жеребенка — тонко, заливисто и испуганно. Будто Яшка позвал, вспомнив лошадиное детство, будто криком назвал свое имя…

Вкопанно — разъехались копыта — застыл Кашалот, грудью ударилась в него Азия, подняли кони уши, всхрапнули и вслушались. А Яшка, прощаясь с жизнью, остатки сил выдохнул в крик жеребенка.

— Как же так… а? — трясет мокрой бородой Федотыч.

Тяжелым веком, как пластом, прикрыл Яшка глаза. Исчез бриллиантовый блеск.

Хрустнул выстрел. И в звенящую тишину вернулось эхо… Наткнулось на скалы и повторилось растерянным криком жеребенка, покружило и возвратилось тихим шепотом, утонув в нетронутых мхах.

— Эх, Яшка… — бормочет Федотыч и утирает глаза старой шапкой.

Сашка Протокол

Без завхоза не бывает геологии. Какая может быть геология без гречки и сухаря, без борща и без каши? Кто занимается тряпками-шмотками, у кого изжога от портянок и фуража? Кто проникает на склады, кто может найти и вынести самое нужное из снабженческих лабиринтов? Завхоз! И только он.

— Без зав-хо-за, — словно разгрызая металл, прозвенел начальник, — не двинем мы геологию.

И странно нам, молодым геологам, — рвались изо всех сил к нему, Алексею Иванычу Еремину, кандидату наук, геологическому зубру, рвались, чтобы прикоснуться к глубинности, к великому таинству рудного поиска, а он так заземленно толкует о сухарях, сбруе и котелках. Пятый день пишем заявки на фураж, трубы, макароны и бегаем в мыле за сухофруктами то за одним замом, то за другим завом. А начальник, как заводной, монотонно надиктовывает: «Считай и пиши двадцать коней, множь на четыре ноги — восемьдесят подков, да три раза ковать. Итого…» Бред какой-то — две с половиной сотни подков, да в каждую по пяти-шести гвоздей!

— Вы извините, парни, — доверительно обращается к нам Алексей Иваныч. — Но это только с непривычки кажется, что мы с вами двигаем геологию. Но куда? Куда ее двинешь без завхоза?

Тоскует начальник. Никак не может он найти такого кадра, который бы взвалил на себя все наше хозяйство и по-честному, как самого себя, кормил, одевал-обувал сорок парней партии. А на балансе-то у нас на двести тридцать четыре тысячи рубликов всяческого имущества, от микроскопа до совковой лопатки.

— Что же ты того, в понедельник-то, не принял, а? — спрашивает начальник горного отряда.

— Того, что в понедельник? — переспрашивает Алексей Иваныч. — От него перегаром тащило. А взгляд застенчивый… скрытный.

— Зас-тен-чи-вый?! — усмехается начальник отряда. — А в четверг который приходил?

— Ну, четверговый, тот с грыжей, а ему мешки ворочать да ящики кантовать…

— Как с грыжей? А как же он на Север-то попал, как через медиков просочился?

— Да по знакомству и горб можно спрятать. Ведь сам же, когда договор заключал, поди, радикулит свой припрятал? — пронзительно вглядывается Алексей Иваныч в начальника отряда. — Н-да, как же мы без завхоза-то… Ведь через две недели высаживаться в горах.

Алексей Иваныч совсем отчаялся получить завхоза из кадров и сам принялся шарить по экспедиционным складам. Он-то знал, чего ищет, только там, на складах, тоже знают, что прятать. Нас, техников, кладовщики в упор не видели и к складам не подпускали, как материально неответственных, а у начальника характер не выдерживал — взрывался Алексей Иваныч, потому что там, на складах, такие подпольщики появились, конспираторы, так научились они маркировать и шифровать ящики, что нужную для работы вещь без Шерлока Холмса не сыщешь. Мало того что запрячут, еще и ухмыляются — «ищи, нюхай, а без меня не обойдешься». Дать-то он в конце концов даст, но нервы потреплет основательно и что-нибудь для себя выманит — костюм меховой, гагачий спальник, непромокаемую штормовку — как раз то, что позарез нужно полевику…

— Следить за каждым прибывшим! — приказал начальник парням. — Кого-нибудь да выловим. Дежурьте в аэропорту и на пристани.

Но время шло, а завхоз все не появлялся.

Он возник в поселке неожиданно. Медленно, величаво Сашка вышел из «аннушки» в тирольской шляпе, в красном галстуке и хромовых сапогах. Через плечо небрежно перекинуты офицерская планшетка и транзистор, а в руке — пузатенький саквояж.

— Зуботехник?! — предположили поселковые. — Или жениться приехал… На ком же?

Сашка оглядел местность через плечо, поддернул галстук, закурил длинную сигарету и вошел в поселок.

О прибытии постороннего человека тут же было доложено Еремину. Алексей Иваныч погрузил в самолет начальницу планового отдела с проектно-сметной документацией, помахал ей ручкой и, разбрызгивая лужи, помчался за Сашкой.

Сашка зашел в рыбкооп, потом в орс, побыл там недолго и, перепрыгивая через канавы, заторопился к конторе оленсовхоза.

— Кто он, Федя? — спросил Алексей Иваныч председателя рыбкоопа.