Откуда берутся дети?

Ксения с жадностью хватала ртом воздух, отвела со лба мокрые пряди и облизала губы. Осторожно прикоснулась ладошкой к груди Андрея, погладила.

— Ты такой горячий…

У него вырвался тихий стон, хотя на самом деле захотелось выругаться. Сил не было сдерживаться дальше… Вновь подхватил её и сделал несколько шагов к куче сена у стены.

Гроза разошлась не на шутку, ветер завывал, от раскатов грома закладывало уши, а хилые стены сарая, казалось, ходили ходуном под натиском стихии. А всё пространство вокруг было наполнено разными звуками — скрипом балок наверху, шорохом сена, завыванием ветра, бессвязным шёпотом, приглушёнными стонами и тяжёлым мужским дыханием.

Андрей скользнул по губам Ксении языком, она приоткрыла рот, в ожидании очередного глубокого поцелуя, но Говоров отстранился, приподнялся на вытянутых руках и начал двигаться быстрее. И до боли в глазах, борясь с собственным помутнением, вглядывался в Ксюшино лицо, смотрел на её приоткрытые, припухшие от поцелуев губы, заглядывал в её глаза, в которых было пусто и темно от захлёстывающей её страсти, на спутавшиеся волосы, в которых застряли сухие травинки. Одной рукой принялся гладить её бёдра под холодной мокрой тканью сарафана, который он так и не снял с неё.

Стены сарая явственно затряслись, когда небо снова загромыхало, а в окошке под самой крышей сверкнула молния. Рука Андрея дрогнула, и он навалился на Ксению. Навис над ней, ловя её прерывистое дыхание, смешанное с хриплыми стонами, чувствовал, как она судорожно хваталась за него, царапала его спину, другой рукой тянула его за волосы. И она была горячей… боже, какой она была горячей, мягкой, своей, пьяняще-дразнящей…

У Андрея было такое чувство, что он занимается с ней любовью в сотый, тысячный, десятитысячный раз… это была его женщина, и он знал, что и как ей нужно, чувствовал это подкоркой, каким-то шестым потаённым чувством. И понимал, что всё портит, что потом будет ругать себя за это. Ведь всё должно было случиться по-другому. За последние несколько дней он думал и представлял себе их первую близость множество раз. Ему казалось, что придётся соблазнять Ксению, каждым своим прикосновением убеждать и доказывать, что это не ошибка, что для него это не просто так, это серьёзно… Придумывал в каком отеле он снимет шикарный номер и как будет Ксению туда заманивать, снова соблазнять… Что будет шампанское, шёлковые простыни и целая ночь впереди…

А оказывается не нужно ничего шикарного. Нужна была лишь гроза, сено и затмившее рассудок желание. Не для того, чтобы утолить сексуальный голод, а для того, чтобы понять эту женщину, узнать, что ей не нужна его забота, ей нужна его сила. И тогда она станет самой собой, перестанет бояться. И он сможет быть таким, каким он есть, без всякого притворства, и будет не только отдавать, но и получать… получать всё, что она в состоянии ему дать. А это очень много, теперь Андрей это понимал. Ксения готова отдать столько, что нужно иметь много смелости, чтобы этот дар принять и правильно им распорядиться.

И всё-таки когда-нибудь, и скорее всего не раз и не два, он будет корить себя за то, что с собой не справился, что не растянул этот момент, не устроил им маленький праздник, а вместо этого — трясущиеся от нетерпения руки, хриплое дыхание и всенарастающий темп движений. С безумным восторгом воспринимал каждый стон, вырывавшийся у неё, каждый её судорожный вздох, дрожь её тела. Прикоснулся губами к её губам, когда заметил, как она закусила зубками нижнюю губу. Ксения тут же приоткрыла рот, Андрей уверенно раздвинул языком её губы, а когда почувствовал, как она обняла его за шею и рывком подалась навстречу, понял, что она готова подойти к черте и вот тогда он отпустил себя. Закрыл глаза и быстро задвигался, ориентируясь только на её вскрики, а потом резко отодвинулся, чувствуя, как по телу прокатывает долгожданная дрожь, волна за волной. Откатился в сторону, рухнул на сено и наконец, выдохнул. Кровь барабанила в висках, перед глазами жёлтая пелена, а лёгкие, казалось, сейчас взорвутся.

Снаружи шумел дождь, но грома уже не было слышно. Сено шуршало и кололо голую спину, но невозможно было даже пошевелиться, сил не было. Казалось, что каждая минута тянется и тянется, бесконечно.

Потом Андрей всё-таки перевернулся на бок, заодно подтянув джинсы, и прижал Ксению спиной к себе. Её кожа просто горела огнём. Говоров лизнул её в плечо. Так и есть, солоноватый привкус.

Ксения глубоко вздохнула.

— Дождь ещё идёт, — еле слышно прошептала она.

Говоров провёл рукой по её обнажённому бедру, потом по сарафану, собравшемуся складками у неё на животе, затем прикоснулся к её груди. Ксения рукой попыталась прикрыться, Андрея это умилило, и он смачно поцеловал её в щёку. Она заметно расслабилась, прижалась к нему, а голову пристроила на его вытянутой руке. Говоров вытащил из сена травинку и сунул в рот. Пожевал, чувствуя пряный привкус.

— Ксюш, ты не спи.

— Не сплю…

— Вот и хорошо, — вздохнул Андрей. — Ксюш, — снова с удовольствием произнёс он её имя.

Она хихикнула.

— Что?