Откуда приходят герои любимых книг. Литературное зазеркалье. Живые судьбы в книжном отражении

Владимир Иванович Нарбут (1888-1938) принадлежал к старинному княжескому роду с литовскими корнями. Учился в Глуховской классической гимназии, которую окончил с золотой медалью. Рано охромел, в 1906 г. из-за прогрессирующей болезни врачи ему ампутировали пятку на правой ноге. Поступил в Петербургский университет сначала на математическое отделение, затем на отделение восточных языков и под занавес – на филологическое. Последнего курса не окончил.

В 1908 г. стал печататься, с 1911 г. увлекся только зарождающимся акмеизмом, на этой почве сошелся с А. Ахматовой и Н. Гумилевым. В 1912 г., благодаря все тому же Гумилеву, Нарбут присоединился к пятимесячной этнографической экспедиции в Сомали и Абиссинию – не из-за любви к древностям, а просто появилось опасение, что его могут арестовать за только что вышедший сборник «Аллилуиа».

Все получилось лучше не придумать, Нарбут вернулся как раз к амнистии по случаю 300-летия дома Романовых, так что сидеть не пришлось.

Издавал и редактировал «Новый журнал для всех», но если в качестве редактора он был хорош, бухгалтер из «Воланда» не получился, так что через два месяца ему пришлось продавать права на журнал, после чего Нарбут уехал на Родину. В годы

Первой мировой войны время от времени печатался в столичной и местной периодике.

В 1917 г. Нарбут примкнул к левым эсерам, но выказывал симпатии к методам большевиков. Вскоре он перейдет в эту партию. В январе 1918 г. семья Нарбута в своем доме подверглась нападению отряда красных «партизан», которые как раз громили «помещиков и офицеров». Было известно, что его брат Сергей, офицер, недавно вернулся с фронта. Брата расстреляли прямо во дворе, пытавшийся спасти его Владимир Нарбут получил четыре пулевые раны, после чего в местной больнице нашему герою пришлось ампутировать кисть левой руки. Возможно, ему бы даже не дали вылечиться и просто добили на больничной койке, но неожиданно кто-то сообщил, что Нарбут большевик. После чего поэту принесли извинения, которые не могли оживить брата или магическим путем прирастить новую руку. Впрочем, не добили – уже считай, повезло.

Далее Нарбут организовывал в Воронеже большевистские газеты, издавал журналы «Сирена», «Зори», «Красный офицер», «Солнце труда».

Был арестован контрразведкой белых при попытке покинуть территорию, занятую армией. Обвинялся как коммунистический редактор и член Воронежского губисполкома, на что ответил, что сотрудничал с большевиками только потому, что боялся, что иначе его просто убьют. Показания сохранились и после уже использовались красными на суде против Нарбута.

Организовывал окна РОСТА в Одессе, редактировал журналы «Лава» и «Облава»; подружился с Э. Багрицким, Ю. Олешей, В. Катаевым. Кстати, общение с последним превратило Нарбута в прототип «колченогого» в романе «Алмазный мой венец». «Едучи впоследствии с колченогим в одном железнодорожном вагоне по пути из Одессы в Харьков, куда нас перебрасывали для усиления харьковского агитпрома, я слышал такую беседу колченогого с одним весьма высокопарным поэтом-классиком (Шенгели. – Ю. А.). Они стояли в коридоре и обсуждали бегущий мимо них довольно скучный новороссийский пейзаж.

Поэт-классик, носивший пушкинские бакенбарды, некоторое время смотрел в окно и наконец произнес свой приговор пейзажу, подыскав для него красивое емкое слово, несколько торжественное:

– Всхолмления!..

На что колченогий сказал:

– Ото… ото… скудоумная местность».

Далее Нарбут основал и возглавил издательство «Земля и фабрика» (ЗиФ) и ежемесячник «Тридцать дней». В 1924-1927 гг. – заместитель заведующего Отдела печати при ЦК ВКП(б), в 1927-1928 гг. – один из руководителей ВАПП.

Но тут неожиданно всплыли протоколы его допросов у белых. В 1928 г. его исключили из партии за сокрытие обстоятельств, связанных с его пребыванием на юге во время Гражданской войны, и уволили со всех редакционных постов. Жил литературной поденщиной. В 1933 г. вернулся к поэзии.

26 октября 1936 г. арестован НКВД, причислен следствием к членам «группы украинских националистов – литературных работников», которая якобы занималась антисоветской агитацией. Осужден на пять лет лишения свободы. Осенью Нарбута этапировали в пересыльный лагерь под Владивостоком, а в ноябре – в Магадан. Тут он снова угодил под суд, на этот раз за контрреволюционный саботаж. 14 апреля Нарбута расстреляли в карантинно-пересыльном пункте № 2 треста «Дальстрой».

Тем не менее появилась легенда, будто бы Нарбута утопили на барже вместе с другими зэками-инвалидами в Нагаевской бухте.