Откуда приходят герои любимых книг. Литературное зазеркалье. Живые судьбы в книжном отражении

«Мой папа был турецко-подданный» – скорее всего, отсылка Осипа Шора к торговле своего отца, владельца лавки колониальных товаров, либо заимствование из биографии поэта Э. Багрицкого, тесть которого, Густав Суок, действительно являлся «турецким подданным римско-католического вероисповедания»;

«Ключи от квартиры, где деньги лежат» – фраза принадлежит партнеру Маяковского по бильярду, главному остряку «Гудка» – Михаилу Глушкову, именно он выведен в романе под именем Авессалом Изнуренков. В первый раз он появляется перед читателем во время продажи стульев на аукционе; размахивая руками, Изнуренков забрасывает Остапа множеством эмоциональных вопросов по поводу торгов.

У Глушкова было два занятия в жизни: либо он придумывал темы карикатур, либо играл в азартные игры, а еще известен как остроумный человек, способный на молниеносный экспромт. Например, на вопрос коллег о том, со щитом он вернулся с бегов или на щите, он отвечал: «В нищете». Ему же принадлежит афоризм: «Вам говорят русским языком, приходите завтра, а вы всегда приходите сегодня»[93].

Прочитав роман, Глушков выразил свои благодарности Ильфу и Петрову за то, что те увековечили его в образе Изнуренкова[94].

«Гаврилиада» – это пародия на агитки Владимира Маяковского. Следовательно, в какой-то степени Никифор Ляпис-Трубецкой – это сам Владимир Владимирович. Отсюда посвящение «Гаврилиады» Хине Члек, дает нам отсылку к Лиле Брик, которой Маяковский действительно посвящал свои стихи. Впрочем, по другой версии, Хиной Члек могла быть журналистка Евгения Юрьевна Хин, в этом случае можно предположить, что имя Хина происходит от фамилии Хин. Ее Маяковский тоже отлично знал.

Есть тут отсылка, привет Горькому, точнее, его выступлению на ГЕервом писательском съезде 1934 года. «До съезда и в начале его некоторые и даже, кажется, многие литераторы не понимали смысла организации съезда. „Зачем он? – спрашивали эти люди. – Поговорим, разойдемся, и все останется таким, как было“. Это – очень странные люди, и на съезде их справедливо назвали равнодушными. Глаза их видят, что в нашей действительности кое-что еще остается „таким, как было“, но равнодушию их не доступно сознание, что остается лишь потому, что у пролетариата, хозяина страны, не хватает времени окончательно разрушить, уничтожить эти остатки. Эти люди вполне удовлетворены тем, что уже сделано, что помогло им выдвинуться вперед, на удобные позиции, и что укрепило их природное равнодушие индивидуалистов. Они не понимают, что все мы – очень маленькие люди в сравнении с тем великим, что совершается в мире, не понимают, что мы живем и работаем в начале первого акта последней трагедии трудового человечества. Они уже привыкли жить без чувства гордости смыслом личного бытия и заботятся только о том, чтоб сохранить тусклую светлость, тусклое сиятельство своих маленьких, плохо отшлифованных талантов. Им непонятно, что смысл личного бытия – в том, чтобы углублять и расширять смысл бытия многомиллионных масс трудового человечества. Но вот эти миллионные массы прислали на съезд своих представителей: рабочих различных областей производства, изобретателей, колхозников, пионеров. Перед литераторами Союза Социалистических Советов встала вся страна, – встала и предъявила к ним – к их дарованиям, к работе их – высокие требования. Эти люди – великое настоящее и будущее Страны Советов».

Иными словами, именно М. Горький поставил перед писателями задачу обратиться в своем творчестве к трудовым будням людей самых разный профессий. Именно от этого Первого писательского съезда и конкретно от этой речи Горького начинается поток текстов о сталеварах и колхозниках, о монтажниках-высотниках и… а впрочем, вы все это и сами прекрасно знаете. Плохо это или хорошо? Ну что плохого, если человек может хоть что-то заработать, рифмуя будни и праздники простой советской доярки или, еще интереснее, отправляясь за счет партии или комсомольской организации куда-нибудь за Урал или в Сибирь. Когда еще выберешься? А так на всем готовом…

Впрочем, Ляпис слишком бездарен, для того чтобы всерьез претендовать на такой прототип, как В. Маяковский. Работавший вместе с Ильфом и Петровым в «Гудке» Константин Паустовский рассказывал, что во Дворце Труда, где размещалась редакция газеты «Гудок», находилось много разных редакций. Это давало возможность некоторым авторам в течение дня обходить все редакции без исключения, собирая гонорары: «Не выходя из Дворца Труда, они торопливо писали стихи и поэмы, прославлявшие людей разных профессий – работниц иглы, работников прилавка, пожарных, деревообделочников и служащих копиручета»[95].