Откуда соколы взлетают

Особая авиабригада оставалась в Эстонии. Для нее стали строиться аэродромы на островах Балтийского моря. В Литву вошел кавкорпус из знаменитых дивизий армии Буденного под командованием комкора Еременко. Укреплялись авиационные и военно-морские базы. Г. П. Кравченко был отозван в распоряжение Главного штаба ВВС и работал по созданию и укреплению авиабаз и аэродромов на территории всей Прибалтики. В выборе человека на этот пост не ошиблись. Кравченко хорошо справлялся с поставленной задачей. За умелое руководство в апреле 1940 года ему было присвоено звание комдива, а уже в мае, с введением в Красной Армии генеральских и адмиральских званий, он стал генерал-лейтенантом. Ему шел тогда 28-й год. Ни в одной армии мира не было такого молодого авиационного генерала.

Стремительное повышение по службе не вскружило голову. Он оставался простым и доступным, как и в первые годы службы в авиации. В июле 1940 года Кравченко и Смушкевич приехали инспектировать 16-й истребительный полк. Летчики выстроились у машин, так как готовились к полетам. Заметив в строю Георгия Приймука и Александра Пьянкова, участников боев на Халхин-Голе, Кравченко и Смушкевич, отбросив все условности, стали обнимать их по-дружески, шутили, вспоминали о друзьях-товарищах.

В июле 1940 года все прибалтийские республики вошли в состав Советского Союза как равноправные сестры и был образован Прибалтийский Особый военный округ. Кравченко стал в нем командующим Военно-Воздушными Силами.

Международная обстановка складывалась так, что война с Германией становилась почти неизбежной. Григорий Пантелеевич взялся за новые дела со свойственной ему ответственностью, напористостью и деловитостью.

* * *

В конце тридцатых годов в армии прошла огромная смена командных кадров. Омоложение комсостава в армии было необходимо. Войска пополнялись новейшей техникой, менялась их организационная структура. Но многие талантливые военачальники, к огромному сожалению, по ложным наветам и наговорам были отстранены от занимаемых постов, часть из них невинно поплатилась и жизнью. Армия испытывала острую нужду в хорошо подготовленных теоретически и практически военных кадрах. Особенно это ощущалось в самых верхних эшелонах командования. Недавно созданная Военная академия Генерального штаба работала с полной нагрузкой, но быстро решить эту задачу не могла. При ней были созданы курсы усовершенствования высшего командного и начальствующего состава. Собрали сюда наиболее талантливых командиров. Осенью 1940 года на них был командирован и Кравченко.

Григорий Пантелеевич вернулся домой, в свою московскую квартиру, к родным и близким. За плечами был уже большой опыт воздушного бойца и командира. Теперь на курсах, разбирая многие воздушные бои, он убеждался, что они велись без должной согласованности с общими целями и стратегическими задачами. Авиация чаще всего вела самостоятельную воздушную войну с противником. Ей не хватало должного взаимодействия с наземными войсками. Проблемы военного искусства так захватили молодого генерала, что он с головой ушел в учебу. Теперь в его комнате горками лежали труды многих военных специалистов, и не только советских, по самым различным военным вопросам и проблемам.

В ноябре 1940 года в Москву на экскурсию прибыла группа партийных активистов из Перми. В ней был и учитель Василий Павлович Яковлев. Он выбрал время и как-то к вечеру зашел по известному ему адресу с надеждой: «А вдруг увижу своего генерала!»

Мария Михайловна всплеснула руками, открыв двери гостю.

— Василий Павлович! Родной ты наш! Как хорошо, что вы приехали. Раздевайтесь, проходите, скоро и Гриша придет, вот радости-то у него будет. И Федя сегодня прийти повечерять обещал. Давайте помогите мне на стол накрыть.

Она хлопотала, накрывая стол, и расспрашивала о новостях уральских.

Скрипнула дверь. Мария Михайловна шепнула:

— Гриша пришел, — заговорщицки приложила палец к губам, подавая знак к молчанию.

Войдя в комнату, Григорий Пантелеевич широко открыл глаза и, разведя руки, пошел к Яковлеву:

— Василий Павлович! Дорогой учитель! Какими судьбами вы здесь? Лет-то сколько пролетело, как мы расстались.

Они крепко расцеловались.

— Да вот на своего генерала приехал посмотреть. Советских генералов еще в глаза не видел. Дай, думаю, посмотрю. Взял и приехал.

— Вот и отлично! Мама, ну, ты скажи, какой же Василий Павлович молодец. Десять лет почти минуло, а вы и не изменились. Все могучий и привлекательный. А Евдокия Георгиевна ваша, как поживает и здравствует? Теперь уж без утайки скажу, что все мы шекаэмовцы были в нее влюблены. Каждый в школе готов был сделать все, что бы она ни пожелала.

В комнату вошел Федор (Федот). Снова объятия и радостные приветствия.

— Ну, Кравченки, молодцы! Один генерал, другой проректор института. Вот это шагнули. А помнишь, Гриша, как вы Федота на комсомольском бюро «прокачивали» и меня как секретаря партячейки пригласили для острастки озорников.

— Ничего он не помнит, — смеялся Григорий. — Вот недавно мы с мамой его прорабатывали, что бывает у нас редко.