Откуда соколы взлетают

На заводе творились чудеса. До сих пор в кузнечном цехе лучшие мастера ковали по 250—300 топоров в смену. Это считалось пределом. Молодые кузнецы-комсомольцы Василий Симонов и Павел Дударев решили создать ударную бригаду и перекрыть норму. Первая на Урале комсомольско-молодежная бригада не только выполнила, но и перевыполнила сменное задание. Их имена занесли на Доску почета, премировали. Вскоре другие цеха подхватили почин и тоже создали ударные бригады. В одну из них и попал Сергей Грицевец, который уже работал сборщиком. Бригада приняла решение: во время смены не останавливать станки, передавать их на ходу, из рук в руки. Производительность увеличилась. Одна бригада вызывала на соревнование другую. Сергей успешно выполнял задания, и его фотографию как ударника труда поместили на заводской Доске почета. Заметка о достижениях Сергея была напечатана в газете «Заводской гудок». А вскоре он стал участником 1-го Всесоюзного слета ударников.

В 1929 году в Златоуст приехала сестра — Женя. Вслед за ней — Коля Дерябкин. Женя стала работать на заводе, училась на вечернем отделении техникума. Николай стал неплохим молотобойцем, но скоро его уволили как сына священника. Сергей ходил в завком, в партком, к директору. Объяснял, доказывал: нельзя ломать жизнь парню, — предъявлял затребованную из Шумихи справку о том, что бывший священник, отец Николая, ныне работает счетоводом. Добился своего: Дерябкина восстановили на работе.

Комсомольцы цеха прониклись к Сергею большим уважением за твердость характера и справедливость. На собрании избрали Грицевца комсоргом.

Зимой на заводе не хватало топлива. Грозила остановка завода. Сергей Грицевец возглавил молодежную бригаду. Выехали в лес. Обосновались вблизи полустанка в бараке, оставленном здесь строителями Самаро-Златоустовской железной дороги. Бараку полвека, но построен он фундаментально и неплохо сохранился. Пришлось лишь починить печки, забить досками окна.

Зима выдалась злющая. Морозы — 30—40 градусов. По пояс в снегу, гуськом пробирались ребята к лесосеке. Стучали топоры, визжали пилы, росли поленницы дров. От мороза спирало дыхание. Холод забирался за воротник, студил спину, леденил колени. Оттирали снегом обмороженные щеки, но работу не бросали.

Сергея направили на окружные курсы профработы, он стал председателем цехового комитета школы ФЗУ. К брату Ивану писал:

«Работы много, ребята стараются, но, к сожалению, есть у нас еще и прогулы, и невыполнение плана, и грубость, и пьянки. Быт ребят не налажен. На каждом шагу узнаешь: нет того, нет другого, и все приходится доставать с большим трудом. А самому на учебу совсем не остается времени…»

В январе 1930 года рабочие назвали свой завод Ленинским. В эти дни о приеме в партию подали заявления 683 человека. Среди них был и Сергей Грицевец.

«Хочу быть в первых рядах рабочего класса. Все свои силы, а если потребуется, то и жизнь, отдам во имя моей Родины. Устав и Программу партии большевиков признаю и буду выполнять их с честью и достоинством», — писал Сергей.

Через год ему вручили партийный билет. Принимая его, Сергей заверил членов бюро райкома, что через всю свою жизнь, где бы он ни был, достойно пронесет звание коммуниста.

На конференции Грицевца избрали в горком комсомола заведующим кооперативным сектором.

В мае 1931 года секретарь горкома комсомола, зашел к Сергею Грицевцу с радостной вестью: в горком пришло пять путевок в летные военные школы. Объявлен призыв молодежи в авиацию!

— Где объявлен? У нас в Златоусте?

— Да нет, по всей стране.

Сергей поехал в Оренбург, в школу летчиков.

Пятый океан

В Киеве Грицевца встретили хорошо. Командир отряда Владимир Александрович Судец познакомил с личным составом, объяснил задачи, которые предстоит выполнять. Сергей получил спецодежду, начал готовиться к контрольному полету с комэском.

Вспомнился Оренбург. Там было все благополучно. Если и ошибка, инструктор подскажет. А тут? Нужно отчитаться и за себя, и за школу, которая дала путевку в небо.

Но все обошлось нормально. Командир сидел молча, изредка поглядывая на карту, скорее по привычке сличая ориентиры. После полета сказал:

— Неплохо. Теперь осталось выполнить несколько самостоятельных полетов в зону, а там решим, как быть… Вопросы есть?

Их было немало, но как-то само собой вырвалось:

— Нет.

— Когда будут, заходите, не стесняйтесь.