Откуда ты, Русь?

Это, разумеется, лишь схема. В ходе истории элементы эти вклинивались один в другой, наступали друг на друга и т.д. Судьбы их различны. Фракийский элемент оказался лингвинистически уничтоженным. Этнически он растворился в эллинском и славянском. В лице гетов он поднялся до высокой ступени государственности и культуры (письменность Ульфилы), но вынужден был уступить эллинскому. Так как он, фракийский элемент, стоял ближе всего к Византии, то ему пришлось принимать участие в превратностях судеб империи, и часто на его полях разыгрывались кровопролитнейшие сражения. Политически выигрывали эллины, а этнически славяне, постепенно замещая фракийцев.

Судьба эллинского элемента общеизвестна. В несколько более выгодном положении оказался иллирийский элемент, значительно сузивший область своего распространения (Албания), но сохранивший свой язык и часть былой территории. Албания была в течение веков предметом раздоров между Римом и Византией, с севера нависали славяне. Крайне гористая местность и удаленность от центральных путей позволили все же сохраниться иллирийскому элементу, хотя и в придавленном виде.

Особо следует сказать о славянском элементе. Он выиграл потому, что был наиболее удален от Византии, занимал не слишком-то важные международные пути, часто бывал разрываем в срединной части своего распространения (оставаясь целым на крайних позициях – Либурния на западе, Малая Скифия на востоке); кроме того, он имел постоянные пополнения с северного берега Дуная. Несомненно, положительную роль сыграло и то обстоятельство, что славяне сравнительно поздно развили свою собственную государственность, что позволило им обходиться без крупных международных конфликтов, без излишней потери сил. Они развивались исподволь, незаметно, не выдвигаясь на высокие и заметные места, но постепенно качественно крепчая. Этим-то и объясняется, что на арене истории Балкан славяне как будто отсутствовали, а затем словно свалились с неба. Главными все это время были эллинский и фракийский элементы.

В пользу теории пребывания славян на Балканах издревле говорят прежде всего географические названия – большинство их славянские. Это могло случиться двумя путями: либо славяне заняли совершенно пустые земли и вынуждены были давать рекам, ручьям, горам, лесам, урочищам, развалинам жилья свои собственные названия, либо те существуют издревле. Если мы примем господствующую теорию о проникновении славян на Балканы только с VI в., мы столкнемся с фактом, что славяне явились не на голое место, целые десятилетия они занимались липа походами на южный берег Дуная с целью грабежа. Значит, были и местные географические названия, и население. Никогда и никто в истории не переименовывал мелких географических «объектов». Победители поступали так лишь с самыми значительными пунктами, коих могли быть самое большее десятки, сотни же и тысячи мелких местных названий продолжали оставаться. Мы можем найти отчетливые следы турок, греков и других в географических названиях на Балканах. Но славянские явственно преобладают. Многие из них, естественно, изменили слегка свою фонетику согласно правилам языка победителей, славянская же основа их проглядывает совершенно вразумительно. То же самое мы наблюдаем и в Средней Европе, где славянскими названиями пестрит вся Германия. Но здесь процесс германизации славян известен нам совершенно достоверно.

Возражением против славян как автохтонного элемента может служить то, что в этом случае мы вправе ожидать значительного влияния фракийского языка на местные славянские, а этого нет. Объясняется это просто: славянский и фракийский слишком удалены один от другого, чтобы повлиять на строй речи славян. Можно ожидать лишь влияния на фонетику и лексику, т.е. состав языка. Ни тем, ни другим никто не занимался, ибо знание наше фракийского языка весьма бедно и несовершенно. Фракийские слова могут встретиться в названиях местных растений, животных, минералов, специальных инструментов, мелочей домашнего бьгга и т.д. Присутствие их у югославов и отсутствие у остальных славян могло бы побудить к дальнейшему лингвистическому анализу, но до этой стадии развития наших знаний так далеко, что об этом можно говорить лишь предположительно.