Откуда ты, Жан?

Моторы гудят ровно, дуга с шелестом скользит по верхнему проводу. Колёса, переговариваясь, бегут по рельсам. А вон первая остановка, первые пассажиры. Сейчас он проедет мимо своего дома. Возможно, и мать выглянет в окно. Жаль только, стёкла намёрзли — его не увидит. Но всё равно узнает, что проехал сын. Ваня позвонит ей тремя звонками, так же, как всегда стучится в дверь. И она поймёт, что и второй сын её вышел в рейс.

Авария

Гульсум была старше Вани, поэтому и поступила на работу сразу после седьмого класса. Сдержанная и очень скромная, она бралась за любое дело охотно и с первых же дней понравилась руководителям трампарка. Вскоре её послали на специальные курсы в Москву. Когда Гульсум вернулась, решили: как только появится возможность, поставить её заместителем начальника отдела движения. А пока девушка выполнила всё, что поручали. Стрелочница заболеет — её заменит. Составляет график в депо. Случись авария — изучает причины. Выводов с лёгкой руки никогда не делает, если же выскажет своё мнение, то всегда бывает оно правильным и справедливым. К подхалимам, прогульщикам и пьяницам безжалостна. Так и понимает Гульсум свои обязанности члена завкома. Но Яшка на всё смотрит по-другому — он считает её выскочкой. Она в свою очередь называет его белоручкой. Гульсум проводила друг за другом четыре трамвая. Их вели вчерашние курсанты. Кажется, молодым водителям понравилось, что взрослые проводили их в дорогу тёплым напутственным словом. Спасибо Маше… И Галиаскерову, и дяде Сафиулле. Но Яшка почему-то не пришёл в депо. Неужели завидует? Он такой злопамятный. Вот и сегодня выписал Ване путёвку в рейс на двадцать четвёртом трамвае. И ведь кому — вчерашнему однокласснику. Этот обшарпанный трамвай должен пройти профилактический ремонт. Надо проверить моторы, токоподводящие провода. Вчера ещё говорили об этом. Возможно, двадцать четвёртый не стали ремонтировать из-за того, что сегодня для торжественного выезда потребовалось сразу несколько трамваев. Только почему его дали Кабушкину? Нет ли тут подвоха? И раньше они частенько схватывались, как собака с кошкой, да и теперь вот на днях повздорили.

…Перед самыми экзаменами курсантов привели в комнату кондукторов. Здесь всегда было людно. Вернувшись из очередного рейса, кондукторы грели руки у печки, топали озябшими ногами, считали выручку А те, кто собирался в рейс, привязывали к ремню сумки зелёные, красные и розовые мотки билетов. Остальные щёлкали семечки, пили чай из железных кружек.

Неожиданно инструктора вызвал к себе начальник парка. Все почувствовали себя свободнее, и разговор оживился. Ваня привлёк внимание своими шутками. Девушки смеялись. Одна только пожилая женщина-кондуктор не участвовала в разговоре, уныло сидела в уголке. Видимо, ей было не до веселья.

Яшке, сидевшему рядом в своём кабинете, не понравился дружный смех девушек. Приглаживая рыжие волосы, он вошёл в комнату и свысока посмотрел на кондукторов.

— Повеселились?.. Хватит! — резко отрубил он. Затем, давая понять, что власть его здесь неограниченная, начал читать по списку: — Сто двенадцатая, сто сорок третья, пятьдесят вторая, девяносто пятая и девяносто седьмая остаются на вторую смену.

— Сынок, — обратилась к нему пожилая женщина, — меня, пожалуйста, не оставляй на вторую смену. Совсем замёрзла. Попроси тех, кто моложе.

— Сказанное должно быть исполнено, — ответил Яшка тоном, не терпящим возражений.

— В могилу же вгонишь…

Ваня заступился:

— Нельзя ли оставить её?

— Нельзя! — поправляя галстук, отрезал Яшка. — И ты не вмешивайся.

— Болеет же…

— А справка где?

— Какой же ты твердолобый, Яшка!

— Но-но… поосторожней, Кабушкин… Как бы самому не влипнуть.

— Обо мне-то не тревожься, товарищ начальник, — с издёвкой произнёс Ваня последнее слово.

Они зло посмотрели в глаза друг другу…

Гульсум вернулась в маленькую будку, села за стол и раскрыла книгу. На следующий год она собирается поступать на заочное отделение техникума коммунального хозяйства. Повезёт ли ей? До сих пор училась хорошо. Подруги Тамара и Светлана всегда восторгались её памятью. Раз прочтёт, бывало, и достаточно. Только не может она, как другие, учить на ходу. Светлана, та умеет читать и за едой, и в трамвае. Продаст билеты, сядет на своё рабочее место и заглядывает в книгу. Как она запоминает — не понятно. Тамара, правда, тоже разборчива. Что, интересно, сейчас она делает? Когда-то мечтала стать врачом. А теперь? Писем не пишет. Надо ей сегодня же послать хотя бы маленькое письмецо. Чего стоит, например, одно известие о том, что Ваня уже работает водителем трамвая. После окончания седьмого класса, когда возвращались в тот вечер с Казанки, Тамара призналась подруге: «Я люблю его, но только никому не говори об этом»…

Вечером Ваня вернулся в депо без особых приключений: трамвай не подвёл. Проехал мимо Гульсум, помахав ей рукой. Та улыбнулась: молодец, мол, поздравляю…

А когда получил первую зарплату, пришёл похвалиться.

— Дали-то много, только вот не знаю, Галя, что с ними делать, — признался Кабушкин.

— Матери отнеси, — посоветовала Гульсум.