Откуда взялся этот Клемент?

Врезной замок сверху прикрыт алюминиевой пластиной, крепящейся на четырех винтах. Клемент по очереди отвинчивает их и, взяв отвертку поменьше, откручивает винтик в основании ручки, после чего снимает ее, оставив на месте металлический штырь.

Затем снимает пластину, открывая механизм замка.

— Понятно, почему они добавили еще и висячий, — заключает Клемент. — Самый простой замок.

— Это же хорошо, да?

— Еще как!

Он орудует пассатижами и отверткой во внутренностях замка. Вскоре Клемент, отстранившись от двери, проворачивает плоскогубцами торчащий металлический штырь от ручки. Потом свободной рукой просовывает отвертку в щель между дверью и косяком и, действуя ею как рычагом, открывает дверь.

Из темноты нас обдает волной затхлого воздуха.

— Вау, Клемент, я впечатлена. Где вы этому научились?

— Грехи юности.

Клемент кладет пассатижи и отвертки в кейс, который убирает обратно в рюкзак.

— Вот теперь она нам понадобится.

Он достает лампу и ставит ее за дверью на пол, направив в темноту.

— Давай, пупсик, включай. Посмотрим, с чем мы тут имеем дело.

Я наклоняюсь и щелкаю выключателем.

— Вот же гадство! — сдавленно чертыхается Клемент.

30

Перед нами металлическая лестница, спускающаяся в абсолютно пустой зал размером, насколько можно разглядеть в луче света, примерно десять на десять метров. Очень похоже на заброшенный дом, в котором я в детстве играла с друзьями: голые кирпичные стены да балки и полное отсутствие каких-либо признаков, указывающих на былое предназначение помещения.

Отнюдь не то, что я ожидала увидеть — как и Клемент, судя по его реакции.

— И это бывшая станция подземки? — недоверчиво спрашиваю я.

— Именно так.

— И что с ней случилось?

— Без понятия, но выглядит так, будто отсюда вынесли все подчистую.

— Но это же очень плохо! А вдруг они, сами того не заметив, вынесли и слиток?

— Тогда мы его не найдем. Только станцию закрыли задолго до ограбления на Бейкер-стрит, так что, если Гарри все-таки припрятал золотишко именно здесь, наверняка в то время зал уже так и выглядел.

— Значит, нам придется обыскать каждый уголок?

— Ага, хотя разумнее будет начать с места, где раньше находилась касса.

— А где она находилась?

— Отсюда не понять. Давай, бери лампу.

Клемент подхватывает рюкзак, и вместе мы вступаем на металлическую лестничную площадку. Затем Клемент закрывает дверь, заточив нас в сыром и душном зале.

Я поднимаю светильник и направляю его на лестницу. Вид у нее хлипкий, кто знает, когда ее собрали из подручных материалов. Поручнем служит стойка строительных лесов, прикрепленная к ступенькам ржавыми подпорками. От площадки до бетонного пола внизу никак не меньше двух с половиной метров.

— Осторожнее здесь, пупсик! — предостерегает меня Клемент после первых же шагов вниз.

Да уж, падение с шаткой лестницы послужит впечатляющим итогом моего везения за прошедшую неделю. Потому я внимаю предупреждению Клемента и аккуратно ставлю ноги. На каждое движение ступеньки отзываются металлическим скрежетом.

Внизу масштаб нашей задачи становится более чем очевидным.

— И откуда же начинать, черт побери? — бормочу я.

— Действуем методом исключения.

— Как это?

— Дай-ка лампу.

Клемент проходит со светильником в центр зала, поднимает его над головой и медленно ведет лучом справа налево по дальней стене.

— Вот! Смотри.

Я подбираюсь к нему и поднимаю взгляд на стену.

— Видишь?

— О да, вижу!

На стене висят два плаката, выцветшие и основательно потрепанные. Каких-либо деталей и даже цветов уже не разобрать, однако часть текста на них пока еще вполне разборчива. Левый плакат предлагает отведать ирландский виски «Джеймсон», но картинка под заголовком едва-едва угадывается. Правый же сохранился малость получше: сверху белыми буквами напечатано «Джули Эндрюс», а под ними — «Гавайи».

— Это афиша? — догадываюсь я.

— Ага.

— Никогда не видела этого фильма, а вы?

— Только анонс. Поверь мне, полная фигня.

— Все это, конечно же, очень интересно, вот только плакаты не помогут нам определить, где располагалась касса.

— А вот и помогут! Ну кто же станет вывешивать рекламу в кассе? Значит, у этой стены ее и не было.

— Хм, пожалуй, верно.

Клемент снова ведет лучом по стене, пока в дальнем углу не вырисовывается темный квадратный проем шириной чуть более двух метров. Зияние тьмы за ним перекрывается раздвижными воротами.

— Там, наверное, спуск на платформу.

На смежной стене только кирпичная кладка.

— Здесь тоже вряд ли, слишком близко к лестнице.

— Значит, она должна была находиться здесь, — заключаю я, указывая на стену слева.

— Согласен.

Внезапно из-за ворот в углу раздается грохот; стремительно перерастая в симфонию скрежета, визга и лязга.

Когда громкость достигает максимума, из тьмы нас обдает волной теплого затхлого воздуха, и следует быстрая серия вспышек света, прямо как от фотоаппаратов папарацци возле какого-нибудь фешенебельного клуба.

— Боже, Клемент, что это?

Он качает головой, пережидая шум. Пол под ногами у нас так и ходит.

Через несколько секунд представление заканчивается, и снова становится поразительно тихо.