Откуда взялся этот Клемент?

Он наклоняется, поднимает Черного за шиворот и что-то шепчет ему на ухо. При виде окровавленной физиономии я отворачиваюсь. Слышны приглушенные голоса, звук открываемых и закрываемых дверей, и, когда я оборачиваюсь, БМВ с визгом срывается с места.

— Что… Что вы им сказали?

— Да так. Валите, говорю, пока я не расстроился по-настоящему.

— Как они?

— Могло быть хуже, но ты вмешалась.

Клемент потирает руки и подходит ко мне.

— Ты в порядке, пупсик? Тебя будто тошнит.

— Я… Даже не знаю, сказать спасибо или наорать.

— Лично я за первое. Не люблю, когда телки орут.

Я выдавливаю улыбку.

— Спасибо.

— Может, объяснишь, зачем они приезжали?

— Им приказали следить за мной.

— Кто приказал?

— Долгая история.

Он скрещивает руки на груди и прислоняется к машине.

— Они обещали вернуться. Наверное, я их немного разозлил.

— Отлично, — вздыхаю я.

— Тебе решать. Либо прекращай морочить голову и будем разбираться вместе, либо расхлебывай сама.

— Что-что? И как же я морочу вам голову?

— Неисправная фара, — фыркает он. — Думаешь, я вчера родился?

План мой с треском провалился. Одно, впрочем, совершенно очевидно: этот человек, кем бы он ни был, только что избавил меня от участи, о которой даже думать страшно.

Вопрос в следующем: что мне с ним теперь делать, черт побери?

13

Я устала, замерзла и ничего не понимаю. Вообще ничего.

Верзила в упор глядит на меня, и я не знаю, как поступить.

Думаю, Клемент легко сделает из меня отбивную одной левой. Но ведь не сделал. Как раз наоборот.

— Ну же, пупсик, — возвращает он меня к действительности. — Я уже яйца отморозил. Решай.

Что же делать? Несомненно, он псих, но, будь он опасен, я уже давно лежала бы в луже собственной крови в магазине.

— Одну минуту… Я думаю.

Он мотает головой, прячет руки в карманы и стонет:

— Может, обсудим в машине?

— При всем уважении, Клемент, я обычно не приглашаю незнакомцев в свою машину. Откуда я знаю, вдруг вы серийный насильник.

— Не обольщайся, — хмыкает человек-гора. — Я выкидывал из постели чувих и покруче.

— Что-что? — негодую я.

— А? Просто ты не в моем вкусе.

— А кто же в вашем, Клемент?

— Господи, — снова стонет он, закатывая глаза. — Ну это-то здесь при чем?

Я упрямо скрещиваю руки на груди.

— Извинитесь!

— Извиниться? Да за что?

— За свои слова! Какая грубость!

— Ну, если надо, то пожалуйста. Извини.

Его мужской шовинизм не самая большая моя беда. Я сейчас между двух огней. С одной стороны — господа, хм, Черный и Синий, наверняка в эту самую минуту вынашивающие планы лютой мести. А с другой — Клемент, явно психически ненормальный мужик огромных габаритов, который, однако, готов ради меня идти на риск.

Если он и маньяк, то не похож на тех, про кого мне доводилось читать. Странный, конечно, но не отвратный, и, похоже, действительно равнодушен ко мне. И остаются еще два вопроса: как он попал в мой магазин и откуда знает мое второе имя? В общем, я заинтригована и готова рассмотреть предложение Клемента. Кроме того, я так устала и замерзла, что мне уже плевать на его сумасшествие, пусть только прикончит меня в теплой постели.

— Ладно. Садитесь.

Я отпираю машину, и Клемент втискивает свое огромное тело на сиденье.

Завожу двигатель и выкручиваю обогреватель на максимум, пока мой пассажир пытается устроиться поудобнее.

— Дюймовочка в курсе, что ты позаимствовала ее тачку? — ворчит он, упираясь головой в потолок.

— Хватит жаловаться, ремень пристегните.

— Уж как-нибудь обойдусь. Ты езжай поосторожнее.

— Клемент, хотите вы этого или нет, но это закон.

— И с каких это пор?

— Понятия не имею. Сколько себя помню. Просто пристегнитесь.

Клемент неохотно и с явным раздражением пристегивает ремень.

Вообще-то, я могла бы и подсказать, что сиденье регулируемое, но уж больно забавно смотреть на скрюченного Клемента. Справедливости ради, он не жалуется. Сидит себе, словно загипнотизированный огнями приборной панели.

— Прямо как чертова новогодняя елка, — бормочет он.

— Что-что?

— Да торпеда. Светится, будто новогодняя елка. И как это устроено?

— Это не ко мне вопрос.

Клемент продолжает созерцать панель с детским изумлением.

— А куда мы едем? — в конце концов интересуется он.

— Ко мне домой, только не надейтесь, будто я пущу вас к себе.

— Да на здоровье. Далеко?

— Не очень, но вы можете успеть убедить меня, что ничего не замышляете.

— Тебе не говорили, что ты слишком недоверчива?

В наблюдательности ему не откажешь.

— И для начала попробуйте объяснить, что же произошло в магазине.

— Это ты о чем?

— Обе двери были заперты. Как вы попали внутрь?

— Не знаю. Это просто происходит.

— Что просто происходит?

— Сначала ничего нет, вроде как спишь. А потом раз! — и я типа очухиваюсь.

И это называется объяснением?

— Вы сказали «происходит». Значит, такое уже случалось?

— Дважды.

— Может, поделитесь?

Клемент чертыхается под нос и в очередной раз пытается найти позу поудобнее.